Геннадий Волобуев

Все мы - один народ

Что-то недосказанное и не осмысленное до конца волнует меня и души многих соотечественников старшего поколения. Почему только старшего? Потому что оно было сознательно-активным в годы социализма, его руками, талантом, трудолюбием, энтузиазмом создан был тот промышленный потенциал, найдены в недрах Земли те ресурсы, которыми мы ещё живём в наступившем двадцать первом веке. Кроме созидания материального, этим поколением воспитывалось нечто такое, что после страшного провала девяностых годов проявляет себя как мощные скрепки общества, не давшие ему уйти с исторической сцены. Но в народе нет согласного мнения о недавнем прошлом. С тех драматических лет над нами висит вопрос: «Правильно ли мы жили? Не преступники ли мы, совки, такие-разэтакие, коммуняки и комсомольцы?» Это важно понять уже не столько старшим, их мало остаётся, а молодым, которые начали строить новую жизнь. И не в оправдание, а для того, чтобы подойти ближе к истине, я пишу эти строки, хочу вместе с читателями поразмышлять о прошлом. Тем более что я, как и многие мои товарищи, был в нём не последним, а самым что ни на есть активным участником.


«Хотели как лучше...»

Прошла четверть века со дня последней революции двадцатого века в России, тогда ещё в Советском Союзе. Короткие и в целом почти бескровные стычки между представителями старой и новой власти не предвещали каких-то трагических последствий, и всем казалось, что вот теперь-то мы построим справедливое, богатое и свободное общество во благо всем россиянам. Иллюзии длились недолго. Союз развалился до основания, экономика упала до самого дна, национальное окружение разбежалось в первые же дни после Беловежских соглашений, обернув свои, как им казалось, национальные интересы против всего совместного прошлого и самой России. Первый демократический президент, поддавшись соблазнам, ослаб, занемог и, потеряв всё, что можно и нельзя, передал власть из рук в руки молодому, не искушённому ещё в большой политике человеку.

Земли России вначале собирались в обширную империю умом и мечом талантливых полководцев, царей, императоров и доблестных воинов, умных, просвещённых политиков. Потом образовался могучий Советский Союз, скрепивший многие окраинные страны в одно всесильное государство. В конце двадцатого столетия оно развалились. Не от внешнего врага, а от внутреннего, вернее, от внутренних противоречий. Соборность, о которой говорили философы и богословы, да пусть простят они несколько вольную трактовку этого сложного понятия, опять не подтвердилась. Её идея оказалась только в отдельных головах мыслителей и в небольших группах людей. В реальной жизни общество держалось на силе и всегда разваливалось под напором воли народа к раскрепощению. Не было того согласия в нём, которое бы монолитом скрепляло интересы различных классов и слоёв. Как православная вера до октября 1917 года, так и коммунистическая идея до 1991 года оказались бессильными сохранить Россию в прежнем состоянии. Коммунизм, заманчивый на первый взгляд своей гуманностью и видимой справедливостью, несколько десятилетий объединял народ, делал его могучим, непобедимым, пока у народа не развеялись иллюзии и не кончился кредит доверия к власти и самой идее. В первые годы после Октябрьской революции фактически не подконтрольная народу власть породила вождей с избыточным самомнением, эгоистичных, недоступных и часто жестоких. Она, эта верховная власть, стала первым источником бюрократии и вопиющей несправедливости. Не зря же говорят: «Всякие революции начинаются с Платоном в голове, а заканчиваются с макиавеллиевским Государем во главе». Доверчивый советский народ на себе прочувствовал все «прелести» единоличной власти наших лидеров, покорно поддерживая абсолютным большинством семь десятилетий ту власть и ведущую в коммунизм идею. Наконец, казалось, настал час истины. Большинство коммунистов и народ своим бездействием и молчаливым согласием в 1991 году отказались от иллюзорной цели и проголосовали за коренные перемены.

Кто при социализме не мечтал о демократии? Хотелось больше свободы. Свободы выражать своё мнение, не опасаясь, что ты не впишешься в идеологические догматы, свободы путешествовать по всему миру, свободы творчества, некоторой свободы промышленных и сельхозпредприятий и т. п. И вот наступила эта самая свобода. Как мы ею распорядились?

Относительно мирный, на первый взгляд, конец событий августа девяносто первого года стал началом новых невероятных политических и экономических явлений. Если вспомнить греческую мифологию, то можно образно задать себе вопрос: «На кого обиделся в очередной раз могучий Зевс?» На этот раз Прометей со своим огнём отошёл в сторону от народа, но ящик Пандоры был открыт. Из него повалили существа, готовые проглотить друг друга: бесы в образе демократов, демократы в образе хапуг, безродные беспринципные журналисты, братки из разных тюрем, рэкетиры в образе спортсменов, военные в образе киллеров, учёные в образе хитроумных политиков, политические деятели известных только в своём дворе партий. Цирк, театр! Талантливые писатели, немногие честные журналисты мгновенно поблёкли и свалились на обочину истории. Повторю журналистский штамп того времени: «Малиновый пиджак и массивная золотая цепь с крестом на груди стали пропуском в счастливую жизнь и почётное место на кладбище». Общество выглядело растерянно. Оно походило на пленных, из которых победитель отбирает кого на казнь, а кого на рабский труд. И все покорно ждут, какая им выпадет участь. Я вспоминаю, как в нашем городе небольшая кучка самопровозглашённых псевдодемократов пыталась всячески свалить в небытие и в одночасье всю армию высокопрофессиональных руководителей, коммунистов, возглавлявших советы, всех, кто активно ещё вчера участвовал в общественной жизни города, естественно, под руководством партийных и комсомольских комитетов. Кроме желания ломать, устранять и осуждать, скорее взять власть в свои руки, у них за душой ничего не было. А верховный орган государственной власти России стал ареной вначале легитимной борьбы за власть между теми, кто поднял на олимп Ельцина, и бывшими коммунистами, собиравшими остатки своей гвардии. Только ведь и есть всем хотелось, и от холода уберечься, от бандитов как-то защититься, потому должна быть власть и порядок на местах в больших и малых городах и посёлках. Учить, лечить, сохранять, ремонтировать, возить, строить кому-то же надо было по городам и весям великой страны, пока в Москве шли баталии. Этим занималась местная власть, тогда ещё советская. Автор настоящих записок был в её составе.

Власть в городе разделилась на два лагеря: один митинговал на сессиях, пытаясь полностью овладеть полномочиями и изгнать всех «бывших», другой отвечал за город и молча делал своё профессиональное дело. Наш исполком городского совета оказался в парадоксальном положении. Не такие уж ретрограды руководили профессионально городом, как их пытались представлять населению новоявленные «революционеры». Многие из нас на конкретных делах доказывали, что мы поддерживаем всё новое, прогрессивное, комплексно решаем проблемы развития города в интересах всего населения. Мы — за отход от того партийного и государственного бюрократизма, что с большей силой вновь стал проявляться в восьмидесятые годы, за демократизацию общества и раскрепощение предприятий, за свободу личности, за реальное её участие в управлении на всех уровнях. Но когда наступил исторический момент и всё это можно было разумно, последовательно решать, перед нами встала агрессивная толпа, назвавшая, к сожалению, себя демократами. Её активисты сразу разделили общество на своих и чужих, лояльных и вредных новому строю, преступных в их сознании. Центр новой революционной мысли, как всегда, был в столице. На неё заметно откликался Ленинград и даже пытался играть собственную роль. Митинги и революционные потуги разных сил на местах в провинции почти никакого значения не имели. Это был своеобразный фон, который менял оттенки в зависимости от главных красок на знамёнах в столице. Таким же зависимым было мышление большинства, привыкшего за многие годы подчиняться, исполнять, поддерживать, одобрять. Страна стала большим театром, где сценой служили площадки Москвы, а зрительным залом был весь Советский Союз. Давайте честно вспомним, как вели себя коммунисты своей двадцатимиллионной армией. И я в том числе. Мы наблюдали, ждали разумных действий от центра, от краевых руководителей. Куда делась свойственная нам инициатива, боевой дух? Он растворился в сомнениях, в ожидании разумных перемен. Никто тогда не думал о смене государственного строя. Мы были за перемены — взвешенные и эффективные, но при условии стабильности в стране. Руководители местных и региональных советов, директора крупных и мелких предприятий делали всё, чтобы удержать хозяйство, не допустить хаоса и разрухи.


Западные «друзья и партнёры»

Пережив первый шок от развала государства, новая власть стала активно искать пути к тому процветанию, смутное понимание которого было в умах новых революционеров. Помог «дядя Сэм», любезно заслав к нам бригаду «умнейших» экономистов. «Разгул» демократии пьянил сознание народа, из его недр выдвигались стихийно новые лидеры, властители умов, «мудрецы» от политики и экономики. Простой рабочий мог тогда победить на альтернативных выборах в Верховный Совет РСФСР, убедив своими обещаниями добродушный доверчивый народ. Тех же успехов мог достичь и бандит, надев галстук, подкупая «стеклянными бусами» неискушённых избирателей. Нешуточная борьба за власть разгорелась между либералами и коммунистами. Дело дошло до расстрела танками активных парламентариев, убеждённых в своей правоте. Произошла трагедия, которая, как результат всякой революции, развернула нашу страну в сторону нового единовластия и почти полного разорения на долгие годы.

Два десятилетия мы жили иллюзиями. Ждали от Запада любви и дружбы, поглощали с аппетитом прогорклые «ножки Буша», широко раскрыв глаза, начали ездить по разным странам, заводить друзей.

Ослабленные, разорённые, разбежавшиеся по национальным «квартирам», мы незаметно попали в ловушку. Только начали «протирать» глаза, понемногу вставать на ноги — нам стали говорить: вы агрессоры, вы виноваты во всём плохом, что творится в мире, ваша история — ничто, никакие вы не победители и освободители, ваша мораль порочна, вы разрушители западных ценностей... И что самое страшное — в нашем многострадальном обществе нашлись на всех уровнях подпевалы. Молодому поколению стало трудно понимать те истины, которым учит нас история. Значит, Западу всё хорошо, если у нас плохо, и совсем плохо, прямо вселенская трагедия для него, если у нас всё хорошо. С великим упорством и энергией он доказывает это всему миру каждый час.


Уроки Достоевского

Теперь, наблюдая за многочисленными историями судеб близких людей, современников, склоняю колени перед Достоевским, его жизненной философией, его пророчеством, воплощённым дьявольским образом в исторических реалиях двадцатого века. Если миллионы людей заплатили своими жизнями, своими драматическими судьбами за личное и общественное безумие, безнравственность, безбожие, которые принесла революция и первые десятилетия советской власти, то могут ли новые поколения игнорировать уроки прошлого? К великой нашей печали — могут, думается мне. Наверное, могут. Опять же, у Фёдора Михайловича («Братья Карамазовы») сатана, порождённый галлюцинациями Ивана, вещал: «Я, например, прямо и просто требую себе уничтожения. Нет, живи, говорят, потому что без тебя ничего не будет. Не будет страдания, а без него не будет никаких происшествий... Страдание-то и есть жизнь». Только наша задача была не допускать эти страдания, смягчить их, если случатся. Не так уж они необходимы человеку. И не так уж слаб человек, чтобы не противиться их источникам. А источник их чаще таится не в пространстве чего-то злого и агрессивного, а в собственных головах каждого, в той непросвещённой сумбурной способности рассуждать и в той невоспитанности чувств, которых так не хватает нам всем. Наши предки и мы сами недополучили чего-то важного, значимого, воспитующего в нашей жизни. У нас зыбкая основа, которая позволяет разрушаться не только надстройке, но и фундаменту всякий раз при первом серьёзном ветре, а тем более буре. Значит, надо потрудиться душами, выстрадать, понять всё это, осознать всем вместе своё положение, выбраться из этого состояния, увидеть настоящую жизненную перспективу.


Система, братцы, система!

Учёба, активная жизненная позиция, неравнодушное отношение к людям, внимание к подрастающему поколению, ответственность за свои поступки перед обществом были главными стимулами в нашей работе. Нас вело стремление быть полезными людям. Многие видели фундаментальные противоречия в политике государства, его престарелых идеологов, ощущали на себе и глубоко переживали застой в интеллектуальной жизни общества, в искусстве. Жизнь как бы раздваивалась. Это касалось всего общества. Даже самых его верхов. Однажды, будучи в Москве, я узнал от своего знакомого, что тот был вхож в семью Брежнева. Я спросил, не задавал ли он ему вопрос, почему в стране так всё зарегулировано, почему не видно положительных сдвигов в общественном развитии. Брежнев ответил примерно так: «Система, братцы, система!» Эта система жила своей политической жизнью, а народ всё больше жил своей собственной жизнью и представлениями о ней, не совпадающими с официальными. Двуличие стало характерной чертой времени. «Двуличие — это уже ложь». Все видели, что ни один лозунг революции не реализован в стране. Навязчивая мысль терзает нас, будто мы прикасаемся нечистыми руками к чему-то сакральному.

Мы — это та часть в прошлом активного общества, которая отошла от коммунистической идеи и нашла себя в самых разных трудовых сферах в новых условиях. Мы — бывшие коммунисты, комсомольцы, профсоюзные активисты, пионерские вожатые.

История девяностых годов — времени самого жёсткого кризиса — показала, что можно жить и творчески работать, развивать город и сплачивать коллективы без партийной прослойки, без политического контролёра и организатора масс.

 


Конституция РФ определяет наше государство как социальное. Это даёт право правительству финансировать программы социальной направленности. Но достаточно ли этого? Где независимые по-настоящему профсоюзы? Где партия, которая проявляет то внимание к человеку, как делала это КПСС? Да и комсомол здесь не отставал. Я не призываю вернуть всё вспять. Совсем — нет! Только напоминаю, что история наша непрерывна, что мы один народ. Большой ошибкой оборачивается стремление нуворишей провести черту между прошлым и будущим, охаять всё, что связано с политической реальностью прошлого. У нас за десятилетия советской власти был накоплен уникальный опыт социальной работы. Отойдя от идеологии, мы могли бы его во многом использовать сегодня.



Былое величие

Нет идеальных государств, как нет и идеальных семей. Западное общество, которое кичится своими национальными ценностями и выдаёт их за общемировые, тоже раздирается противоречиями. Христианские постулаты обратились в красивую оболочку, под которой дьявол соблазна на Западе уже давно правит бал. Но и там живут миллионы людей, мечтающих о счастье и верящих в справедливость своих убеждений, праведность избранного пути. Так было и в нашем государстве.

Мы жили, любили, строили и верили в идею. Жизнь была более надёжной, в ней больше было радости, поддержки друг друга, и самое главное, во что может не повериться молодым, со стороны государства, партии, комсомола, профсоюзных организаций также была ощутимая поддержка в трудную минуту. Были товарищество и коллективизм. Просто это была другая жизнь, другая её модель. Но народ хотел перемен. Разумных, взвешенных, даже кардинальных, но не революционных. В памяти ещё оставались жертвы Гражданской войны, та разруха и ненависть «белых» и «красных» друг к другу. Надо было понять, что действительно благо для народа, а что ему во вред.

С изменением политического климата в начале девяностых заметно менялись люди. Внешне казалось, что многие были озабочены своими проблемами больше, чем ранее. Кто-то боялся за своё будущее, кто-то не понимал, что делается вокруг и кому «молиться». Кто-то строил конкретные планы самореализации на ниве бизнеса и свободного рынка. Но мы видели, как меняются люди изнутри, в проявлении своего сознания. Скорее, они не менялись, а обнажали давно скрытое внутренне закрепощённое состояние. Проявился убийственный для коммунистической идеи факт: потребности многих оказались безграничны. Не высокие гуманные идеи, стремление к саморазвитию, культурным ценностям, товарищескому общению, а безумное стремление к накоплению, к деньгам, роскоши стало целью их жизни. Размеры яхт, великолепие дворцов и счета в офшорах стали мерилом престижа хитроумных «элит», захвативших народные богатства. Те же простые люди, которые безумно рушили своё социалистическое государство и его институты, обвиняли во всех смертных грехах коммунистов, сегодня ищут работу, ругают хозяина предприятия, высматривают безуспешно того, кто бы ему помог. И не могут поверить, что за своё благополучие надо опять бороться так, как когда-то учили по истории и совсем не думали, что она может повториться. Есть хорошая русская поговорка: «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться». Прошлое, даже если мы и начали испытывать ностальгию, не вернёшь. Да и не надо! Но много хорошего можно вспомнить и использовать тот опыт. Первое — принять историю такой, какая она была, и не топтать память на потеху нашим противникам.


Ах, эти коммунисты...

Во второй половине двадцатого века, совсем в других условиях, чем в начальный период советской власти, много было сделано руководством и самим народом хорошего для достойной жизни. Советский Союз был великим государством, с которым считались все страны мира. Кто-то просил защиты, а кто-то готовился к его уничтожению. Была и пагубная тенденция — вовлечь все страны в социалистическую систему, кому-то и навязать её. Были попытки реформировать систему. Но делалось это зачастую волюнтаристски, безграмотно, бестолково.

Есть понятия и соответствующие им реалии, которые у большинства людей нового поколения вызывают отторжение и неприязнь. Кто-то понимает их как преступные, в лучшем случае — ошибочные. Относится это к коммунизму, коммунистам и их символам. Всем нам нужна истина. И ныне живущим, и будущим поколениям. Многие сегодня сошлись на том, что идея коммунизма оказалась утопической. Несколько поколений в нашей стране и многих других не смогли её осуществить. Как и не смогли многочисленные изобретатели на протяжении веков создать перпетуум-мобиле — вечный двигатель, а алхимики — получить золото из свинца. Но она стоила дорого, эта идея коммунизма. На её алтарь были положены миллионы жертв, судьбы людей, тонкий просвещённый слой народа и его духовные ценности. Значит, говорят критики системы, она была преступной. Так ли это? И кто конкретно в ней отличился? Можно ли обвинять весь народ, особенно новые послевоенные поколения? С каким энтузиазмом, безоглядной агрессией против своего же народа принялись новоявленные идеологи девяностых годов — либеральные публицисты и обыватели — клеймить, судить, отвергать, исправлять, уничтожать всё подряд: память о важных событиях, достижениях народа во многих ведущих сферах жизни, духовные ценности и материальные блага. Ещё вчера они были советским людьми, гражданами. Учились в школах, получали бесплатное жильё и гарантированную для молодых специалистов работу. Жили довольно спокойно и мирно. Даже милиция тогда защищала простого человека, и партия, и комсомол. Вдруг всё забыто, стало модным краситься в другой цвет, заимствовать западные «ценности» и преследовать одну цель — иметь деньги. Забыли одно: все мы оттуда. На всех родимые пятна недавнего прошлого. Кто из кого вышел, кто кем стал — вопрос непростой. Но главное — остался ли ты Человеком с корнями или оказался безродным? И не преступно ли пóходя плевать в историю — в память своих родителей? Вы скажете: «Ты что, оправдываешь, защищаешь всё, что было: ту политику и ту практику властей, ту несвободу, в которую заковали весь народ?» Нет и нет! Прав оказался Жан-Жак Руссо, говоря о реформах Петра и народе, который он подстраивал и воспитывал в духе подражательства Западу. Через три столетия всё проявилось с такой очевидностью — пагубным триумфом той самой «злой иронии судьбы», которая смеётся сейчас над нами, подражателями и потребителями низкого, глупого, вредного, что есть на Западе, чего он сам порой сторонится. Из крепостного рабства мы органично перетекли в рабство духовное. Иного не могло быть. Цивилизовать народ — «это не бороды стричь боярам» и одевать их в немецкое платье или, как сейчас, смотреть американские боевики и эротику на грани порнографии по телевизору.

Коммунисты до сороковых годов двадцатого века в большей степени были революционерами и борцами за свои идеалы. Жёсткими, жестокими, целеустремлёнными. Таковы были и два великих вождя. Во второй половине века их дети и внуки становились просто общественными активистами, партийными функционерами, организаторами и активными исполнителями в политической системе страны. В первой половине века, в нарушение законов страны и самой «гуманной» в мире Конституции, высшим руководством партии и государства были совершены преступления против личности и всего народа. Это не просто деформировало идею идеального общества, его главные принципы справедливости и равенства, но дискредитировало её на всё последующее время. Сама революция и жестокая Гражданская война стали трагедией для народа. Огульные, не менее жестокие репрессии сломали его, «обессолили», лишили лучших представителей — учёных, инженеров, квалифицированных рабочих. Изгнали за рубеж мыслителей и саму душу народа — талантливых писателей. Оставшиеся находились в страхе. С середины пятидесятых годов наступило некоторое послабление, люди стали жить лучше. Народилась новая талантливая молодёжь, которую правители бросали на самые ответственные участки и стройки коммунизма. Была в основном решена продовольственная проблема, активно строилось и бесплатно распределялось жильё, росло производство товаров народного потребления. Дети могли бесплатно посещать детские сады и достойно учиться в школах. В стране начался настоящий строительный бум. На комсомольских ударных стройках возводили гиганты индустрии, не было безработицы.

Но страна заметно отставала от мирового прогресса. Политическая атмосфера начала давить на сознание всё более просвещавшегося народа. На новые современные заводы и фабрики, в науку, образование, социальную сферу приходили работать молодые специалисты с новым мышлением, со стремлением проявить себя, сделать что-то полезное для общества. Их кругозор начал выходить за рамки правил и установок той политической системы, требовал большей свободы личности, большего влияния на ход событий. Человеку становилось тесно и душно в той жизни от бюрократизма во всех сферах, от предопределённости и регламента жизненных установок, от двуличия и обмана, от пагубной централизации власти и возрождения её культовых проявлений. Казалось, мы в который раз наступаем на одни и те же грабли, но упорно не хотим обойти их. Была иллюзия, будто коммунизму мешают некоторые несущественные обстоятельства, которые можно исправить. Но время шло, и ничего обнадёживающего не появлялось, кроме изощрённого словоблудия всей иерархической вертикали идеологов и руководителей государства. Партийные и комсомольские активисты, вся руководящая вертикаль на местах, и мы тоже, не оставались в стороне. И народ в целом добродушно, не озлобляясь, разными формами своего участия поддерживал то состояние. Логично, что такая система рано или поздно должна была рухнуть. Как только это случилось, не без помощи лучших «друзей-партнёров» из-за океана, появились судьи. Свои, доморощенные, и, конечно же, из числа этих «добрых друзей» на Западе. Кого они судят? Систему? Пожалуйста, мы тоже! Наше поколение? Тех, кто из неё вышел? За что? Мы преступлений не совершали. Вы настаиваете? Тогда зададим себе вопрос: «А судьи кто?» Оказывается, те самые, у которых «к свободной жизни их вражда непримирима...». Навязывая другим своё мнение, свои ценности, они силой хотят превратить других в своих духовных рабов. А затем недалеко и физическое рабство... Афганцы, иракцы, ливийцы, а с недавних пор и украинцы просто «сияют» от счастья той «свободы», которую принесли на крыльях бомбардировщиков и долларовых купюр «голуби мира» из-за океана.


Урок истории

Как быть дальше? Как относиться к произошедшему в двадцатом веке и ко всем тем, кто был вовлечён в мировой эксперимент с коммунизмом? Миллионы и миллиарды людей на земном шаре шли под знаменем коммунизма. Можно их всех назвать преступниками? Я это отрицаю. Они — жертвы иллюзий, жертвы утопических теорий, куда привели их политики, философы от политики и падкая склонность простых людей верить в мифы и лёгкое счастье. Главное — их вело вековое стремление к свободе и справедливости. Но философы о многом и предупреждали. Только нерадивые ученики оказались поспешными и завели доверчивые народы в тупик, обещая рай на земле. Государство, где есть патриотическая идея, поднимает на её реализацию весь народ, расчищает путь от всего, что ему противостоит. Это делают все, не только коммунисты. Так, и даже жёстче, проводила свои религиозные идеи и внедряла правила поведения папская католическая церковь, сжигая неугодных на кострах. Так же поступали те, кто осудил методы католиков, проведя реформацию церкви во многих государствах Европы. Так поступают американцы, насаждая оружием «демократию» в далёких от них странах. Чего стоят только Вьетнам, Ирак, Ливия, которые они пытались осчастливить. Так что коммунисты не на пустом месте вдруг возникли. Всё это — проба одного и того же пера из чернильницы «гуманизма». Из стремления сделать свой народ и многие другие счастливыми на основе собственных представлений о путях достижения такого счастья. Силой насаждать свои «гуманные идеи». И фанатики — исполнители идей — везде одинаковы. Господа умники, давайте не будем судить народ. Вы им всегда манипулировали, и, осуждая сегодня бывших рядовых коммунистов, вы опять манипулируете сознанием, чтобы добиться своих собственных корыстных целей, неважно под какими гуманными и демократическими лозунгами вы их подаёте.

Уместно будет привести здесь мнение неизвестного мне человека, который оставил свой комментарий на одном из сайтов Интернета:

 


«Благодарение Творцу и нашему народу, что был проведён доведённый до пика общественных возможностей человека эксперимент! Мы выдержали и продемонстрировали всё, что надо, с честью! Продемонстрировали всему миру — как урок ему. Нам бы благодарность от всех, а не разгул претензий, обид и оплёвываний... А ведь это и подогревают. Кстати, во многом те, кто жирует на этом нашем бескорыстном героизме».

 

Дай Бог, чтобы таких экспериментов больше не было; избежать подобного можно только согласием в обществе. Новая так называемая элита, люди при власти или рядом с ней часто вслепую решают главные жизненные проблемы. Одни угодничают, подстилаясь под сильных и богатых, другие дёргают за ниточки, приводя в движение марионеток, а вместе с ними и безразличное в большинстве общество, в нужное состояние. Осью неосознанного зла служит новая зависимая пресса. К ней относится и часть «независимой» прессы, которая, тем не менее, зависит от узко-политических или экономических групп. Это та часть информационного поля, которая призвана «прессовать». Кататься на нашем сознании, презирать его. Направлять поведение доверчивых людей в нужном направлении вопреки правде и общественной необходимости. Деятельность таких тружеников от журналистики до предела цинична. К чему пришли? Не осталось почти совсем независимой прессы. История ничему не учит. Её вспоминают, когда уже повторили ошибки прошлого. Сравнивают, «мудро» говорят, что это уже было, как ни печально; пишут трактаты, но всё возвращается на круги своя. Потому что общество разнородное. Одни бедные, другие богатые, одни умные, другие глупые, одни добрые, другие злые, одни грамотные, а целая масса — только прошлась по верхам познания. Если Правитель или правящая партия не позаботились о перманентном возобновлении и обновлении образовательного уровня общества, если у него нет идеи, способной сплотить всех, нет стремления к правде и объективности, нет притягательных, истинно воспитующих центров, ожидайте новых проблем. То время было счастливо тем, что народ был созидателем. Каждый, ощущая себя частью единого общества, осознанно участвовал в его развитии. Верил в идеальное государство, мечтал о нём. Эту мечту многих поколений и жизнь недалёкого прошлого нельзя осуждать, как нельзя осуждать искренне верующего человека. Это будет непростительным кощунством. Пусть сначала каждый будет уверен, что в новой жизни он тоже созидатель, а не разрушитель. И помнить: все мы — один народ!

В заключение хочу напомнить всем, кого мы избираем, кому доверяем властные полномочия: не наступайте на те известные грабли, от которых получили смертельные удары и самодержавие, и Советы во главе с «руководящей и направляющей» партией. Если вы не защитите от произвола новых властителей жизни простого человека, если не ограничите их безмерные аппетиты и не обеспечите справедливую жизнь, то повторите печальную историю всех недальновидных правителей.

К списку номеров журнала «ДЕНЬ И НОЧЬ» | К содержанию номера