Весна. Стихотворения

ВЕСНА

Распрямились затекшие плечи,

Захрустели суставы земли,

И надтреснутых почек под вечер

Капли вязкого клея стекли.

 

Покатились и ночи на убыль

И капризная, может, со сна,

Пообветрив холодные губы,

Наконец объявилась весна.

 

Разбросала по дымным полянам

Полушалки из пестрой травы,

И затихла под запахом пряным

Безупречная гладь синевы.

 

Было слышно, как дышат глубоко

Разрыхленные плугом поля,

Как трепещет у вымытых окон

Разомлевшее тельце шмеля.

 

Зыбким маревом воздух клубится

И с нагретых летит черепиц,

И слетаются к лужам напиться

Стайки шумных восторженных птиц.

 

Легкомысленный ветер дробится

И колеблется звуком струны,

И скрипят обновленные спицы

На высоких колесах весны.

 

ИЕРУСАЛИМ

Завывает самум. Раскаленный песок

Летит с Аравийских барханов,

Как будто нечистый спустил колесо,

Обрушив проклятья с корана.

 

Несет наобум к очертаньям, вдали

У гор Иудейских затихнет.

Петляет дорога в горячей пыли,

Меж жухлых колючек реликта.

 

И город религий в средине земли,

Как идол над частью Вселенной,

Вознесся до неба, на мертвой мели,

Частицею духа нетленной.

 

На каменных стенах застыла печаль

В покорном беззвучии плача.

Следами подошв обозначена даль,

Вселяя идущим удачу.

 

Идут и идут разноликой толпой,

Людское колышется море.

Надежду, как крылья, несет за собой,

К Господнему храму, к миноре...

 

***

Стучу, как беженка, в ворота,

Ищу хоть временный приют.

Найдет во мне, быть может, кто-то

Сестру забытую свою.

 

Мою суму с трудом развяжет,

Качнет печально головой

И обо мне такое скажет,

Что станет весело самой.

 

А сердце чуть не разорвется,

Приняв участливый ответ

И душу, словно из колодца,

Поднимет бережно на свет

 

КАПЛЯ РОСЫ

Еще рассвет стаканом шестигранным

Не исчерпал в запасниках туман,

А в капельке под крохотным экраном

Уже сквозил оптический обман.

 

И не впервой задуманная поза

Прямое искажение несла,

Недавним утверждением прогноза

Над мнимою поверхностью стекла.

 

Делился мир в десятках преломлений,

Катаясь в шарике на кончике листа

Как просто нуль, без значимости, тени,

В конвульсиях сужаясь до зрачка.

 

А в фокусе обратные эффекты,

Держала капля просто на весу,

Как кислую невкусную конфету,

Как из варенья мертвую осу.

 

И в эфемерной памяти закралось:

Все сущее – фантазия воды,

И ничего ей больше не осталось,

Как исправлять погрешностей следы.

 

***

Скоро! Скоро! - Обрывочек нитки

Волочится в горячей пыли,

Никому ни отсрочки, ни скидки -

Ровный клин унесут журавли!

 

Унесут... Невозможно поправить

И разгладить подушку рукой,

За короткий обряд переправы

Парафином пропахнет левкой.

 

Не зацепишь подолом за гвоздик–

Срок полета истек на земле,

Не бывает ни ранним ни поздним

Отпечаток на теплой золе.

 

День и ночь, как бильярдных два шара,

Так неловко столкнутся при мне,

Но судьба их черед не решала –

Замерла на зеленом сукне

 

ГАДАНИЕ

Горит свеча. Трещит посередине.

Спаситель мой, я ощущаю дрожь,

Какбудто уплывающей на льдине

Ты с берега надежду подаешь!

 

Продлись, продлись, пришествие горенья.

Судьбу мою на пламени твоем,

Как гения бессмертное творенье

На твой язык вдвоем переведем.

 

Я загадала. Не спеши умерить,

Воскресших дух, желание любить,

Где каждый мускул лезвием проверен,

Где склеена разорванная нить!

 

ГРОЗА

Обложила кольцом, от заката,

Только желтый зловещий проем,

И неясным смущеньем объятый,

Что-то медлит с раскатами гром.

 

Вот и ртутью тяжелые капли

По капустным скатились листам.

Потемнело, как будто кто запер

Изнутри недостроенный храм.

 

А в прорехах меж стекол и балок

Рваных туч грозовые гряды,

Да мельканье обугленных галок

От предчувствия близкой беды.

 

И ни в чем не успев разобраться,

Криво лопнул и сдвинулся свод,

И пошли словно спички ломаться

Копья молний у самых ворот!

 

***

Бедный раб повседневной рутины,

На роду – бескорыстных сума

По теории личной ума.

И паук, отводя все причины,

Обойдя дорогие дома,

В домотканой живет паутине.

 

Протекает, как старое днище,

Жизни миг за пустой горизонт,

И с паучьими мыслями он,

Возвышая духовную пищу,

Как и люди, мучительно ищет

В паутине судьбы свой резон.

 

Мстит нахрапистым дождиком осень,

Изнуряя природу окрест,

Одинокий по жизни, как перст,

Как и мы, не снимая, он носит

Сквозь напасти и радостей проседь

На спине свой пожизненный крест.

 

ЗНОЙ

Был страшный зной. И полдень на весы

Кренился набок, будто перегружен,

Макая в соль дорожной полосы

Свои края собственноручных кружев.

 

И воздух был чуть выживший едва

В горячем пекле с привкусом отравы,

Стекала с веток сонная листва

Топленым воском в высохшие травы.

 

Ущербностью яичного желтка

Дрожал остаток влаги, и не сразу

Сформировался диск наверняка

Из солнечного вытекшего глаза.

 

ЗЕРКАЛА

Зеркала, зеркала. Бестелесных хозяев чертоги.

Полномочья. Права. Деликатно отвергнутый быт.

По ту сторону стекол беспечно живут полубоги,

А по эту, трудясь, подновляют усталые лица рабы.

 

Напряжение дня. Оборот повседневной рутины,

Но потребность – взглянуть на анфас обновленный лица...

Притяженье? Магнит? Преимущество полой картины?

И вот так без конца. Два соперника. Два близнеца.

 

Кто кого? Даже трудно представить, что будет!

А пока, не сводя ни на миг настороженных глаз,

Мы сошлись в вертикально подвешенном мастером блюде,

Пополам разделенный неравным условием класс.

 

По ту сторону им как же так удалось утвердиться,

Послужил ли защитою тоненький слой серебра?

Не стеклянная кровь узаконила эти границы–

А казалось, что мы одного изначально ребра!

 

Родилась в крохотном, интернациональном селении в живописных отрогах Тянь-Шаня. До сих поро причине, побудившей моих неизвестных предков найти пристанище в них, – история умалчивает.Но именно им я обязана долями смешения польской, украинской и русской кровей. Вероятно,клеверные поля, усыпанные маками, и сады, утопающие в бело-розовом цвете, и зародили во мне влечение к чему-то высокому, божественному. К поэзии. А намного позже открыв Мандельштама,Пастернака, не в силах разорвать связующую нить духовного родства, навсегда припала к стопам ее. Она спасала меня от душной работы экономистом, перпендикулярной состоянию моей души.Позже работала администратором театра. Первые «опусы», получившие благосклонность отлиткритика журнала «Работница», заставили придти в редакцию города Шимкента, где свниманием отнеслись к моим прозаическим и стихотворным пробам. В настоящее время печатаюсь на  российских сайтах, в калифорнийском альманахе поэзиии в «Панораме» Лос-Анджелеса.