Я спохватился. Стихотворения

 

 

Я СПОХВАТИЛСЯ

Жизнь зовется жизнью, поскольку есть смерть.

Бессмертие – это не жизнь, это только неумирание.

Я отстрадал за чужие века сполна вспять.

Я пережил наперед боль грядущих эпох. Страдание –

это то, на чем зиждется наше "есмь".

Семь свечей я поставил вчера в заброшенном Храме.

Я спохватился сегодня: что есть Душа

без плотского зрения, обоняния, осязания,

голоса, слуха? Господи! Я так долго кричал в пустоту.

Пустота ожила. Ожила. И в нее, лишившись всего,

я (безумец) поверил... Чист мир духа без плоти.

И пустотелость чиста. По весне теплый дух стоит

над землей, – что распаренное тело. Сходят снега.

Прошлогодние истины адским смрадом исходят.

Стало быть, Иисус, все опять с чистого листа.

Воспроизводить Тебя, грубой рукою касаясь струн

ржавых. Вторично. Вотще! Неумытный Твой самый

Евангелист пред божественной Пустотой сей – пачкун.

И увидишь? Услышишь? Сумеешь ли воспринять, о

Воспрянувший? Тщетные многовековые сии старания...

Я спохватился сегодня: что есть Душа

без плотского зрения, обоняния, осязания,

голоса, слуха? Господи! Так ведь бессмертна она.

Боже, она более чем мертва.

 

*  *  *

К чему мне лицемерных жестов их броня?

Я чистым быть хочу перед Тобой, – нагим.

Сдери же плоть проклятую с меня:

боюсь я показаться в ней другим.

Узнаешь ли меня, Господь? Кагал

мой утлый заглушает стон. Прости.

Смертельно, Боже, я устал. Устал...

А сколько предстоит еще идти.

Узришь ли Ты меня меж стольких лиц?

Безмолвен я средь выкриков псалмов.

(А сколько исписал Тебе страниц...)

Пыль. В горле теребит от сих томов,

толпой заученных обрывками бездумно.

Чем многолюдней, тем – безбожней. Шумно...

Опять молчать Ты будешь громко вслух.

Опять внимать Тебе я буду. Глух

не меньше крикунов я этих, Боже.

Мороз Ты по мертвецки бледной коже

моей от их поклонов жарких. Дух

рвется мой к Тебе в слепую ночь.

Но, видишь, он не в силах превозмочь

биение пульса. И по швам не распороть

себя, сколь ни приложишь воли:

бессмертней духа умирающая плоть,

пока она боится боли.

 

НЕДОСКАЗАННАЯ

Разноголосые "Спаси и Сохрани".

Так было, Боже, искони,

но был ли Ты спасен, спасая?

Поверить как в существование рая

среди кромешной этой темноты?

Во всем я узнаю Твои черты,

но наделил предметы Он молчанием.

Я воскрешу Тебя своим отчаянием,

но ведь отчаяние – предтеча пустоты.

Я руки протянул. Мосты

я перебросил между двух эпох,

огней. В Твоих колоколов сполОх

я вслушиваюсь жадно. Точно перст

один стою. Мне неподъемный крест –

распутье двух дорог. Тот пест

я, что толчет не алебастр – воду.

Не суждено сомкнуться своду

меж двух миров. И первый гвоздь

мне забивает явь. Еще лелеет

надежду сердце... Винограда гроздь

пускает по запястью клейкий сок,

как горек он – полыни той листок,

в пустыне одиноко росшей, – и алеет

последнего заката кровь

как недосказанная та моя к Тебе...

 

А БОГ МОЛЧИТ

Нездешний завсегдатай богомолен.

Слаб поступью, неисцелимо болен.

Не просто одиночество – инОчество

вне кельи: ни отечества, ни отчества.

Церковной яри скошенный ломоть;

едва удерживающая душу плоть

в оборванном тряпье не по погоде.

Единственен в своем безродном роде;

один из многих, что в бессытном чреве

земли бесследно канут, ни на древе,

ни на брусчатке не оставив метин.

Ничтожностью своею лишь приметен.

Ни очага, ни гавани, ни дома;

залатанная пыльная котома

за дряхлой сгорбленной спиной.

Наполовину отошедший в мир иной.

Тишайший весь... Весь неумиротворение.

Глубоковерный, но без веры в Воскрешение.

Опущен на церковного крыльца гранит:

молитву жгучую, поджав хромую ногу,

чело в ладони обронив, читает Богу.

А Бог молчит...

 

ВЕЧЕРЯ

Затрапез небесного цвета в полоску уставлен яствами, питиями.

Алчущие, жаждущие Бога разными сюда наитиями

пришли. Однако всем ли ныне до Бога? –

Куколи грязно-белого цвета стопкою у порога

низринуты. Занавески, – что занавес в театре. Свет-

ская вполне вечеря в монастыре. Завет

Новый на подоконнике. Рядом – "Катхопанишад".

Дождевою водой наполнена дубовая кадка-ушат:

искони протекает здесь ольховая дранка.

Путаясь в словах, постоялица-иностранка

спрашивает черноризца в цветастой рубахе

о "липовом, то есть пальмовом, то есть вербовом воскресении".

Черноризец покашливает в некотором смятении,

но ухмыляются интересному, мол, акценту другие монахи,

толковавшие о дороговизне ренты в миру. КранАхи

перекошенные висят на шероховатых стенах,

точнее, их копии. В мифологических гобеленах

запутался оливковый крест.

Некто на древнегреческом прочел анапЕст –

воинственные стопы хромого Тиртея.

Послушнику не пришлась по душе сия затея.

На помощь подоспела молитва о насущном хлебе.

Все уставились в миски. Ложки стучат вразлад.

И только Твой, Иисус, сиротливый взгляд

ищет приюта в искони протекающем небе.

 

НЕ ВИДЕТЬ БЫ

Я слепец, я вижу все на другой лад.

Ах, не видеть бы мне, как вразлад

 рука об руку идут двое.

Ах, не видеть бы в праведном Ное

порождение человеческих бед;

как некто перед тем, как давать обет

проворачивает с совестью сделку;

как аляповатую чтут подделку,

принимая за оригинал;

как слезы иной маргинал

прячет от некого "честных правил";

как отец блудный сына в беде оставил...

не видеть бы... злачные эдемовы те сады,

и не видеть бы, как усердно плоды

пожинал оратай Каин, чтоб угодить Богу;

как усталый бедняк льнет к чертогу;

как до нитки художника обобрав, в недотрогу

расписная играет богемная блядь;

как распоясавшийся шарит тать

металлоискателем по могильной плите.

Низость мыслей того, кто "на высоте"

не знать бы... Ах, не видеть бы:

как благоговеет юнец перед отсидевшим срок;

как выторговывал тот ветеранский значок

одноногий калека у старьевщика-скряги;

как салага спускает державные флаги;

как толпа винопийц кишит у златого киота,

жаждущая причаститься с утра.

И не видеть бы муки раскаявшегося Искариота

и святой лик отрекшегося Петра.

 

Ананич Татьяна Анатольевна родилась 13 ноября 1985 г. в г. Смоленске. В школьные годы занимала призовые места на региональных поэтических конкурсах.  Окончила Всероссийский заочный финансово-экономический институт. В 2012 г. эмигрировала в США. Живет в Лос-Анджелесе. Училась в школе актёрского мастерства им. Стеллы Адлер в Голливуде; принимала участие в различных театральных постановках классических и современных пьес на английском языке. В 2016 г. в нью-йоркском издательстве «Либерти» вышел первый сборник стихотворений  «Антиутопия».