Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Ирина БушманОб авторе: Родилась в 1921 г. в Риге. Детство и юность провела в Царском Селе. Училась в... >>> |
Марк ХаритоновОб авторе: Родился 31 августа 1937 г. в Житомире в семье служащих. В 1960... >>> |
Исроэл НекрасовОб авторе: ... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаСеверная АмерикаКанадаСШАЦентральная АзияКиргизстанУзбекистанСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Максим ЖуковОй ты, гой еси. СтихотворенияНа железной дороге
Чужую веру проповедую: у трёх вокзалов на ветру Стою со шлюхами беседую, за жизнь гнилые тёрки тру. Повсюду слякоть невозможная, в лучах заката витражи; Тоска железная, дорожная; менты, носильщики, бомжи.
И воробьи вокзальной мафией, с отвагой праведной в груди Ларьки штурмуют с порнографией – на VHS и DVD. Негоциант в кафе с бандосами лэптоп засовывает в кейс; Не подходите к ним с вопросами – поберегите честь и фэйс.
И нагадав судьбу чудесную, попав и в тему и в струю, Цыганка крутится одесную. – Спляши, цыганка, жизнь мою! И долго длится пляс пугающий на фоне меркнущих небес; Три ярких глаза набегающих, платформа длинная, навес…
Где проводниц духи игривые заволокли туманом зал, Таджики, люди молчаливые, метут вокзальный Тадж-Махал; Им по ночам не снятся гурии, как мне сказал один «хайям»: – Пошли вы на хрен все, в натуре, и – пошел бы на хрен я и сам.
Над Ленинградским туча движется и над Казанским вразнобой По облакам на небе пишется моя история с тобой; Она такая затрапезная, хотя сияет с высоты; Тоска дорожная, железная; бомжи, носильщики, менты.
Ой ты гой еси
Ой ты гой еси, русофилочка, за столом сидишь, как побитая; В огурец вошла криво вилочка, брага пенная – блядовитая Сарафан цветной весь изгваздала; подсластив рассол Пепси-колою, Женихам своим ты отказ дала, к сватам вышедши с жопой голою.
Затянув кушак, закатав рукав, как баран боднув сдуру ярочку, Три «дорожки» враз с кулака убрав, с покемонами скушав «марочку», – То ли молишься, то ли злобствуешь среди гомона полупьяного, – Ой ты гой еси, юдофобствуешь под Бердяева и Розанова.
А сестра твоя (нынче бывшая!) в НАТО грозное слезно просится. Ты в раскладе сем – вечно-лишняя, миротворица, богоносица. Вся на улицы злоба выльется, в центре города разукрашенном – Гости зарятся, стройка ширится, и талиб сидит в кране башенном.
В лентах блоггеры пишут набело о Святой Руси речи куцые; Ты б пожгла еще, ты б пограбила – жалко кончилась РЕВОЛЮЦИЯ. Извини, мин херц, danke schön, камрад, не собраться нам больше с силами, Где цветы цвели – ковыли торчат, поебень-трава над могилами.
Прикури косяк, накати стакан, изойди тоской приворотною, Нам с тобою жить поперек дехкан, словно Вечный Жид с черной сотнею; Отворив сезам, обойдя посты, заметая след по фарватеру: – Баяртай, кампан! Вот и все понты, – как сказал Чучхе Сухе-Батору.
Так забей на все, не гони волну, не гуляй селом в неприкаянных… Обними коня, накорми жену, перекрой трубу на окраинах, Чтобы знали все, чтоб и стар, и млад, перебрались в рай, как по досточке; Чтобы реял стяг и звенел булат, и каблук давил вражьи косточки.
Курортный роман(с)
Прощается с девочкой мальчик, она, если любит – поймёт. Играя огнями, вокзальчик отправки курьерского ждёт. Чем ветер из Турции круче, тем толще у берега лёд. Кольцо Соломоново учит, что всё это – тоже пройдёт.
Но евпаторийский, не свитский, под вечнозеленой звездой Мерцает залив Каламитский холодной и темной водой. И чтобы сродниться с эпохой, твержу, как в бреду, как во сне: Мне по хую, по хую, похуй! И всё же, не по хую мне…
Не ведая как, по-каковски я здесь говорю вкось и вкривь, Но мне отпускает в киоске, похожая на Суламифь Скучающая продавщица – помятый стаканчик, вино… И что ещё может случиться, когда всё случилось давно?..
Вполне предсказуем финальчик, и вряд ли назад прилетит Простившийся с девочкой мальчик. Она никогда не простит – Пойдёт целоваться «со всяким», вокзал обходя стороной, На пирс, где заржавленный бакен качает в волнах головой.
Где яхта с огнем на бушприте встречает гостей под «шансон». Над городом тёмным – смотрите! – наполнилось небо свинцом. И волны блестят нержавейкой, когда забегают под лёд, И чайка печальной еврейкой по кромке прибоя бредёт.
И весь в угасающих бликах, как некогда Русью Мамай, Идёт, спотыкаясь на стыках, татаро-монгольский трамвай. Он в сварочных швах многолетних и в краске, облезшей на треть. Он в парк убывает, последний… И мне на него не успеть.
И путь рассчитав до минуты, составив решительный план, По «самое некуда вдутый», домой семенит наркоман; В значении равновеликом – мы схожи, как выдох и вдох: Я в сеть выходящий под ником и жаждущий смены эпох (!),
И он – переполненный мукой и болью, испытанной им, – Как я, притворяется сукой, но выбрал другой псевдоним. И всё это: девочка, мальчик, и я с наркоманом во тьме, И пирс, и заснувший вокзальчик, и всё, что не по хую мне –
Скользя, как по лезвию бритвы, и перемещаясь впотьмах, Как минимум – стоит молитвы, с которою мы на устах Тревожим порой Богоматерь под утро, когда синева Над морем, как грязная скатерть, и в воздухе вязнут слова.
Пусть видит прибрежную сизость и морось на грешном лице. И пусть это будет – как низость! Как страшная низость – в конце.
Игорю П(анину)
Гори оно все синим п. Кругами по воде. И с удареньем на стопе, и с рифмою на «где». Блажен, кто посетил сей мир (и кто не посетил), В толпе онлайновых задир и сетевых мудил; Невозмутимый, как Геракл, взошедший на Олимп, Я Музам глажу симулякр и поправляю нимб.
Ты помнишь, был советский герб, и там – хоть жни, хоть куй – На нем и молот был, и серп, а получился… (хлеб); Я не о том сейчас пою и говорю не то… Да постучится в дверью мою: конь-в-кожаном-пальто; Чтоб в отдаленных временах свершилась смена вех мена всех; Но если здесь я послан нах, то там мне делать нех.
Нас носит русская земля с трудом… за годом год, Шахтер дает стране угля… Соседка не дает… Как ни осваивай Парнас, ни разрешай проблем, Среди услуг у Муз для нас – сплошной BDSM.
Да поцелуют нам Ж(Ж) былые корешки… Проснись, за окнами уже платформа «Вешняки»! За ней раздолбанная гладь гольяновских куртин; Нам не дано предугадать… да мы и не хотим.
Мой друг, у бездны на краю, ты морду не криви; Да постучится в дверь твою давалка-по-любви. Ничто не вечно под луной. И плачущий во сне – Потомок не рождённый нерадивый мой, над вымыслами не… И как себя не подноси в рождественской фольге, Одной ногой на небеси, другой ногою в г., Мы вознесемся косяком, запутывая след, На individualki.com, где pidarasov.net
Марку Шатуновскому
1
Ему, назвавшему Москву Геометрическою ватой, Приснился сон чудаковатый Про Божьи мысли и траву.
Когда запели соловьи, Тот сон закончился мгновенно; Но если выпить седуксена, Он повторится – c est la vie.
В том повторяющемся сне – Какие могут быть соблазны? И свет, и тьма однообразны В том повторяющемся сне.
Но Бог почувствовал траву: Она легла Ему под ноги, Когда Он встал на полдороге И… превратился в синеву.
В той синеве возник каркас, И приоткрылись перспективы; Они кривы и некрасивы, Но переменятся, Бог даст.
2
Когда он яблоко догрыз, Ты помнишь, семечко упало? Антропоморфные начала Не из него ли разрослись?
Как далека от них трава! – Простое дикое растенье: Ни рук, ни ног, ни средостенья – Сплошные корни да ботва.
Сказав Радищеву: «Отпей!» (Он сильно сдал в илимской ссылке); Уговорили полбутылки На фоне заспанных полей.
С судьбой, напяленной на быт, Он спит, поджав худые ноги, А Бог стоит на полдороге И двигать дальше не спешит.
Вот сопричастность естеству! – Когда не раб, но соглядатай, Ты видишь сон чудаковатый Про мысли Бога наяву.
3
В который день, в каком году (Как рассказать о том стихами?) – Поэт послал подальше «Знамя», «Неву» – в Неву, «Звезду» – в пизду!
Как он устраивал скандал На «45-ой параллели»! Как перед ним благоговели! Как он лицо не потерял;
Как обнаружил точку G У Музы, сдвинувшей коленки! Как он понравился Искренке На семинаре Ковальджи;
Как, приспосабливаясь, жил При развитом социализме; Как подустал от этой жизни, Но на нее не положил.
Поэт излишен, как гимен, Но для чего-то существует; Хотя… кого это волнует? Поэт излишен, как гимен. Гомерическое
О стихах
Для того чтобы быть поэтом, необязательно писать стихи.
Наверное, надо пояснить: Я всегда хотел говорить с людьми именно так – без излишней образности. Не путаясь в силлабах, не подыскивая нужных рифм. Разве можно отобразить в стихах такое, скажем, детское воспоминание: среди подмосковных разросшихся одуванчиков, за стройными рядами дозревающей малины, стоит известное всем сооружение из соснового горбыля с выпиленной сердечком и, как правило, загаженной дыркой. Это деревенский туалет, неотъемлемая часть российского пейзажа. Я иду в коротких штанишках в направлении этого отхожего места, сорвав по пути зеленое яблоко и уворачиваясь от жалящих стеблей подзаборной крапивы; «Надо. Давно не был. Пришло время». Или что там говорят в подобных случаях? Мощным рывком открываю дощатую дверь. И вот тебе на! Там на корточках сидит соседская девчушка по имени Лилька, которая иногда забегает к нам пожрать малины и пострелять со мной из самодельного игрушечного лука. Она исподлобья смотрит то на меня, то на яблоко у меня в руке и, как ни в чем не бывало, заявляет: – Ты знаешь, что есть в туалете нехорошо? – Не знаю…а почему? – У меня была знакомая в пионерском лагере, она тоже ела пряники и конфеты, когда ходила в туалет… – Ну и что? Лилька делает паузу и, бесстыдно поправив трусы на щиколотках, произносит: – У неё от этого потом мама умерла.
Вообще-то весьма распространенное заявление из области детской мифологии.
Все это производит на меня чрезвычайно глубокое впечатление, и я бормочу что-то вроде: – Ну, и что дальше-то? – Да ничего. Выйди, мне трусы надеть надо! Я держу яблоко и слушаю, как Лилька аккуратно шуршит нарезанной газетной бумагой за прикрытой дверью.
В туалет мне как-то расхотелось.
С тех самых пор я в такие места с яблоками не хожу: МАМУ ЖАЛКО!
Вот какова сила усвоенных в детстве суеверий.
Ну и как, скажите мне на милость, поведать такую историю, борясь с ускользающим размером и подыскивая сочетание миллионы раз использованных рифм?
…Самое смешное, что кто-то делает это до сих пор…
Провинциальный роман(с)
Среди лая жучек и трезоров Ночью, по дороге на вокзал, Мастерицу виноватых взоров Кто-то проституткой обозвал.
Здесь такое часто происходит – В подворотнях, пьяные в дрова, Так гнобят друг друга и изводят Верные поклонники «Дом-2».
Но беду не развести руками Если ты нечаянно свернул В переулок, прямо за ларьками, Где открыт последний ПБОЮЛ.
Там, тая недюжинную силу, Собраны, слегка возбуждены, Ожидают нового терпилу, Местные, «с раёна», пацаны.
Впрочем, вру – не говорить пристрастно Первый твой завет, постмодернист! Здесь таких, настроенных опасно, Нет как нет, давно перевелись.
Но не всем пока еще по силам Изменить себя и уберечь: До сих пор барыжит «крокодилом» Маленьких держательница плеч.
Но, глядишь, завяжет понемногу, На траву и смеси перейдёт. Молодым – везде у нас дорога, Старикам – везде у нас почёт.
Если в рай ни чучелком, ни тушкой – Будем жить, хватаясь за края: Ты жива еще, моя старушка? Жив и я.
Александру Кабанову
Здесь день за днём проходит, словно в сказке, И волны, взяв купальщиков в тиски, Заносят их – орущих по-еблански – За волнорез и ржавые буйки.
Желая жить духовно, не по-свински, И рифмы подбирая на ходу, Отсюда убежал поэт Сельвинский В каком-то незапамятном году.
Но здесь не бездуховный и пидовский, Нудисткий и кислотный Симеиз; Тут выступал в курзале Маяковский! – Читал стихи про Ленина на бис.
Пускай пейзаж до боли одинаков: Дома, песчаный берег, облака – Здесь побывал у родичей Булгаков И написал рассказик для «Гудка».
Когда брожу один средь горлопанов И жду, когда закончится сезон, Мне здесь везде мерещится Кабанов, Хотя отсюда далеко Херсон.
Здесь каждый сантиметр на пляже продан, Но всё равно: «Пожалуйте за вход!» Кабанов – нет! – он не отсюда родом И, к сожаленью, в Киеве живёт.
Хоть здесь не украинская столица, Но облака над городом тихи. О, небо, небо, ты мне будешь сниться, Как иногда Кабанова стихи.
На днях, боясь, что буду дурно понят, Я вышел в Сеть с писанием одним… Он мне в ЖЖ оставил добрый коммент, Но в переписке мы не состоим.
Он в этом весь. Таким его запомни! (Отзывчивым, воспевшим анашу…) Он не пришлёт из Киева письмо мне, Я из Москвы ему не напишу.
Но всё же нас, оправдывая риски, Роднит язык – надёжа и оплот. Я здесь живу как хер евпаторийский (!), А он как хер херсонский не живет.
Поднаторев в издании журнала, Который здесь не купишь никогда, Он вызывает откликов немало; Я помню, случай был тогда, когда
Ему пришлось в Колхиду прокатиться На фестиваль поэзии… И тут, Его назвали сразу – Кабанидзе; Меня, бывает, Жукманом зовут.
Но это всё, я думаю, от скуки, От неуменья пить, курить траву… Москва, Москва, как много в этом звуке!.. Как он Херсон покинул я Москву.
Когда мы в мир шагнем потусторонний, Быть может, на последние LAVE, Ему воздвигнут памятник в Херсоне. Мне не поставят даже бюст в Москве.
...Весь горизонт окутывает дымка, Но облака над городом светлы. Кого забыл? Ах, Леся Украинка! – Нехай о ней балакают хохлы.
Я здесь живу. Пишу, стихи слагаю, И к морю всякий раз иду, когда В саду горит прекрасная звезда, Названия которой я не знаю.
Забелдомцам
(защитникам Белого дома)
Светлоликим совершенством мне не стать в ряду икон,
Вольные мысли
Эпохуй нам, какой сегодня век… Александр Кабанов
Поплутав по переходам, под гитарный перезвон, Выбредаю за народом на заплёванный перрон. Гармонист лицо бухое прячет в драные меха, Время наше неплохое… и эпоха неплоха.
Над подтаявшим сугробом, у платформы на краю, Мама папу кроет ёбом – разрушающим укрепляющим семью.
Детвора киряет в школах, телевизор учит жить, Как сказал один психолог: «Нам весь мир принадлежить!»
Не запомнить априори всех российских городов, Где по доскам на заборе: «Бей чучмеков и жидов!»
Это всё не божья прихоть, не Господень Страшный суд; Если ты здесь ищешь выход, – не ищи его ты тут.
Три струны заденет палец – песня слышится вдали, «Девки в озере купались – хуй хрен резиновый нашли».
Весь народ гудит и пляшет, всюду пенье аонид, На гербах крылами машет двухголовый трансвестит.
Наше прошлое – лучисто, наша будущность – светла; Полюбила тракториста финансиста и, как водится, дала…
Сорок лет – ни стар, ни молод. Мой сурок всегда со мной, Он накурен и уколот, и закинут «кислотой».
Как на Киевском вокзале, трали-вали-ай-лю-ли, Мне цыганки нагадали… и на пальцах развели.
За подол хватать Фортуну, я пока что погожу: То ей хрен хуй в забор просуну, то ей жопу покажу.
Птица-тройка, мало ль, много ль, нам испытывать Судьбу? Нет ответа. Только Гоголь, перевёрнутый в гробу. Мой сурок на «ты» с эпохой; девки плавают в пруду; Если нам с тобой всёпохуй – знать, эпоха нивпизду.
|
ГолосованиеКак часто вы посещаете портал "Мегалит"?ЖурналыРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33УРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |