Мария Фаликман

Переводы

 

Остин Добсон (18401921)   

 

В ГОРОДЕ

 

«Муха билась о стекло...»

Теннисон (из поэмы «Мариана»)

 

Летом в городе ужасно.

(Крик торговки – словно розги).

Жарит нас июнь бесстрастно,

Засыхают мысли в мозге.

 

Крик торговки – словно розги:

«Покупай клубничку, милый!»

Засыхают мысли в мозге.

В склянке высохли чернила.

 

«Покупай клубничку, милый!»

Мне бы в сад бы утром ранним.

В склянке высохли чернила.

Муха мечется с жужжаньем.

 

Мне бы в сад бы утром ранним –

Испытать блаженство духа.

Муха мечется с жужжаньем.

Что за мука эта муха!

 

Испытать блаженство духа,

Позабыть про город разом.

Что за мука эта муха!
Я уже теряю разум!

 

Позабыть про город  разом,

Чтоб красотка приласкала.

Я уже теряю разум!

Муха, смерть твоя настала!

 

Чтоб красотка приласкала,

Снизошла, явила б милость.

Муха, смерть твоя настала!

Вот так раз! Окно разбилось!

 

Снизошла, явила б милость

Мэгги, Молли в лёгком ситце.

Вот так раз! Окно разбилось!

Муха прочь как пуля мчится!

 

Мэгги, Молли в лёгком ситце

Спрыснула б одеколоном.

Муха прочь как пуля мчится.

Я один в аду оконном!

 

Спрыснула б одеколоном

Влажный лоб, вздыхая страстно…

Я один в аду оконном!

Летом в городе ужасно.

 

 

Уистан Хью Оден (19071973)

 

КТО ЛЮБИТ СИЛЬНЕЕ

 

Взглянув на звёзды, я пойму,

Что я им, в общем, ни к чему.

Но безразличья мудрецу

Всю жизнь бояться не к лицу.

 

Вообразите жар светил

Сильней, чем наш ответный пыл...

Раз не дана взаимность нам,

Я предпочту любить их сам.

 

Да, я поклонник звёзд, чья страсть

им, звёздам, даром не сдалась,

но ведь и я не замечал,

чтоб день-деньской по ним скучал.

 

А если вдруг они умрут,

я, право, не сочту за труд

пустое небо полюбить.

Хотя не сразу, может быть.

 

 

 

* * *

 

Если любишь, что ж под ивой

Чахлою страдать?

Раз надумал – действуй, право,

Хватит рассуждать.

Этот холод, эти муки

Прочь гони,

Перелистни

Скорбный лист разлуки.

 

Слышал, с башни звоном вещим

колокол воззвал?

Это звон по тем пропащим,

Кто любви не знал.

Всё живое любит. Что же

Груз потерь

Хранить теперь?

Действуй – ждать негоже!

 

Гуси тянутся над лесом,

Знают свой маршрут.

Речки подо льдом белёсым

В океан текут.

Лёд любой любовь растопит.

Встрепенись,

Спеши, стремись,

И пусть твой час наступит.

 

 

 

Лоренс Даррелл (19121990)

 

ПОРТРЕТ ФЕОДОРЫ*

 

Я вспоминаю золотую рябь

зрачка, и этот глаз, с другим не схожий,

янтарно-золотой. За много лет

я позабыл про музыкальность тела:

рука длинна, запястье слишком тонко –

и помню только зыбкие желанья,

тревожащие плоть. Не отрицаю,

что выспренность столичная её

была смешна, и слышалась гнильца

бессонницы в смешке провинциальном.

 

Нет, этих встреч никто не замышлял.

Едва ли к ним стремились рядовые

любви столичной – в городе любви,

что для меня смугла и белозуба,

в дешёвом летнем платьице в полоску

зелёную и белую, и смотрит

янтарным глазом. Прочего я даже

не вспоминал. Тот глаз – он ждал меня.

 

В другой столице, где несвежи так же

и простыни, и воздух, посреди

разлуки – та же спальня, ледяной

ночной горшок, безжалостно стальная

кровать – я видел: уличный фонарь

по нитке распускает Феодору

как старый свитер, и морщинки тают

у губ и глаз, и с отроческих ран

сползает бинт. А я о них не ведал.

 

Как мог я не заметить этих ран,

кровавых клочьев любящей улыбки,

размётанных, как по пескам Осирис?

Я лишь теперь – как поздно! – в ней могу

признать одну из тех, кто выжил в битве

с напором города, на стороне

любви в числе избранников сражаясь.

К списку номеров журнала «ОСОБНЯК» | К содержанию номера