Воздух. Выгодная покупка. Рассказы

ВОЗДУХ

Рассказ

 

У Димки Колесова было три с половиной будильника. Первый стоял рядом с кроватью. Едва он начинал звонить, как Дима, не открывая глаз, на ощупь находил его металлический корпус и швырял в стену. Второй противненько пищал на полке. Димка безуспешно пытался игнорировать его, накрывая голову подушкой, но потом вставал, шел через всю комнату и с силой жал на кнопку выключения. Дальше Колесов возвращался в кровать и засыпал снова. Через пять минут наступало время третьего будильника, который стоял на шкафу в коридоре. Включенный на полную громкость, он радостно вопил старую, знакомую всем с детства мелодию. Димка подскакивал, летел сломя голову в коридор и выключал песню. После этого он, зевая и бормоча ругательства в адрес будильников, плелся в ванную умываться.

Еще половинка будильника лежала в верхнем ящике письменного стола. Он ее не выбрасывал: это был подарок бывшей девушки. Конечно, она преподнесла ему целый будильник, но он разломился на две части, когда Димка однажды спросонья запустил его в стену. С девушкой Колесов давно расстался, но остаток ее подарка хранил. Хотел выбросить, но какая-то часть его души воспротивилась.

В дверь позвонили. Димка открыл. На пороге стояли женщина в сером плаще и мужчина в черных очках.

– Здравствуйте. Мы из ЖЭУ.

– Здравствуйте, – сказал Димка. – У меня какая-то задолженность?

– Нет. Долгов у вас нет, – сказал мужчина в черных очках. – Мы по другому вопросу.

Эстафету подхватила женщина в сером плаще:

– Мы разносим жильцам уведомления. Держите.

– Что это? – Димка взял из ее рук желтоватый листок.

– Уведомление о том, что с завтрашнего дня в вашем доме, и во всем городе тоже, будут отключены электричество, горячее водоснабжение и воздухоснабжение.

– Как это? – не понял Димка. – С электричеством понятно, с водой тоже. А воздух-то? Его тоже отключат?

– Да, – невозмутимо ответила женщина в сером плаще.

– Бред какой-то, – возмутился Димка. – Как можно отключить воздух?

– Элементарно, – сказал мужчина в черных очках. – Отключить можно все, что угодно. Воду, свет, слова, смех. Сорок лет назад, когда вас еще не существовало, отключали слезы. На месяц. Все ходили, улыбались, даже те, кого отшлепали родители, или кто получил двойку.

– Отключать слезы – это сложно. И экономически невыгодно. Да еще и у всего города, – заметила женщина в сером плаще. – Воздух – другое дело.

До Димки начало доходить, что они не шутят.

– Надолго отключат?

– На две недели. За это время будут проводиться работы по очищению, освежению и ароматизации воздуха.

– А дышать чем? – это Димку волновало больше всего.

– Мы не уполномочены отвечать на такие вопросы. Обратитесь в Министерство ЖКХ.

В приемной Министра некуда было яблоку упасть. Люди сидели в креслах, на стульях, на подоконнике, на полу.

– Кто последний? – спросил Димка.

– Все, – ответил усатый, пузатый мужичок. – Вы по поводу отключения воздухоснабжения?

– Да.

– Мы все тоже. Мы подписали обращение, и с ним пятеро уже зашли к Министру. Вот, ждем, что скажут.

Через полчаса дверь кабинета Министра открылась, и вышли делегаты с покрасневшими лицами, по которым со лба сбегали капельки пота.

– Ну? – все бросились к ним. – Что он сказал?

– Что рассмотрит и отреагирует в установленном порядке.

– А воздух – что, все-таки, будут отключать?

– Будут. Министр сказал, на государственную кампанию по очистке и ароматизации воздуха выделено пятнадцать миллиардов рублей. Закуплено оборудование, обучены специалисты. Если все отменить, деньги пропадут.

– И что делать?

– А кто его знает?

Из Министерства Димка возвращался дворами. Холодный осенний ветер пронизывал до костей. Подняв повыше воротник, Димка шел и думал, как пережить две грядущих недели. Можно уехать к родителям в деревню. А как же работа? Вот дурак, хлопнул он себя ладонью по лбу: работать, наверное, никто не будет. Все уедут или… Точно! Надо поговорить с кем-нибудь: кто как хочет спасаться?

– Молодой человек? – его остановила женщина. Ровесница. Из-под салатового кашемирового пальто выглядывала длинная юбка в желто-черную клетку. На голове – оранжевая шляпа. В карих глазах плескалось озорство.

– Да? – Димка предположил, что она хочет спросить, как найти дорогу до какого-нибудь дома.

– Можно с вами познакомиться? – она улыбнулась, как продавщица в магазине при виде выгодного клиента.

Димка поперхнулся.

– Познакомиться? Сегодня?

– А что тут такого? – не поняла она.

– Завтра же воздух отключат!

Она рассмеялась.

– Ну, отключат и отключат. Тоже мне событие.

– А чем вы будете дышать?

– Любовью! Когда дышишь одной любовью, одним человеком, которого любишь, это дает сил, чтобы выжить.

– А-а, – протянул Димка и вспомнил свою бывшую девушку. Вернись она к нему, сможет ли он жить без воздуха? – Хорошо, когда есть любовь. У меня вот нет.

Его собеседница просияла:

– Тогда влюбитесь в меня!

Димка опешил.

– А разве возможно влюбиться вот так? Я думаю, любовь рождается сама, в сердце.

– Конечно, – согласилась она. – Она сама, только сама. Но почему бы в вашем сердце не зародиться любви ко мне?

Разговор заходил в тупик. Димка открыл рот, чтобы попрощаться с женщиной, но она не дала ему начать говорить.

– Молодой человек, я, между прочим, уже вас люблю. Когда я увидела издалека вашу фигуру, в этой трогательной старой куртке, то сразу подумала: вот идет порядочный человек, который честно работает, а не ворует. Бедный и благородный. Вы подошли ближе, я заглянула в ваши бездонные серые глаза. Нет, не серые – они серебряные, завораживают и заколдовывают, как глаза принца из волшебной страны.

Она упала на колени и взяла его за руку.

– Я предлагаю вам предложить мне выйти за вас замуж.

Димка закашлялся.

– Эээ… Ну… Как бы вам сказать…

– Не надо слов! – она резво вскочила с коленей. – Просто приведите меня в загс, а потом к себе домой.

– Боюсь, вы не подходите к моему интерьеру. У меня квартира отделана в классическом стиле, знаете. В пастельных тонах.

– Ничего страшного. Эклектика не помешает, – она уверенно пресекла Димкины возражения, взяла его под руку и скомандовала. – Ведите. Сначала в загс, а потом – домой.

– Нет, я не согласен! – уперся Димка. – Как можно вести в загс незнакомую женщину? Давайте хотя бы чаю попьем.

Она закатила глаза:

– Уговорили. Ведите меня на чашку чая.

– Меня Дмитрием зовут.

– А меня Ирой. Но это так прозаично. Где вы в литературе, в музыке, в кинематографе видели «Ирина и Дмитрий»? А вот Джульетта и Ромео – другое дело. Или… Изольда и Тристан, да! Поэтому с сегодняшнего дня для вас я Изольда, а для меня вы Тристан.

– Я бы предпочел свое имя, – твердо сказал Димка.

– Ах, мужчины-мужчины… Никакой романтики!

Они пришли в его квартиру. Ирина – ах, нет! – Изольда скинула пальто на руки Димки и с любопытством осмотрела прихожую.

– Да, тускловато у вас, конечно. Бежевый, миндальный… Просто ужас! Ну, ничего, это можно исправить. Когда мы поженимся, поменяем обои на… скажем, лимонные. Или лучше изумрудные? Вы как считаете, Тристан?

– Дмитрий!

Она задумалась.

– Дмитрий? Хм… Ну, ладно, в принципе, были еще царь Дмитрий и Марина Мнишек. Хорошо. Вы будете Дмитрием, а я тогда – Мариной.

– Это был Лжедмитрий, – поправил Димка.

– Какая разница, – она повела плечиком и, трансформировавшись из Изольды в Марину, впорхнула на кухню.

– Ставьте чайник, Дима.

Они пили ароматный черный чай с лимоном, если пончики, которые купила по пути Ирина-Изольда-Марина, и печенья, которые откопал на нижней полке в шкафу Димка. Ирина-Изольда-Марина щебетала, как птичка, которую пять лет держали в клетке с завязанным клювом. Слова водопадом обрушивались на Димку. Она говорила о лилиях, которые цвели в саду ее родителей, о школьниках, учившихся с ней в классе, о подругах, о мужчинах, которые падали к ее ногам, о курсе валюты, о модных платьях и о тысяче вещей, которыми Димка не интересовался и о которых даже никогда не слыхал. Например, прибор для укладки лапши на ушах.

– Когда я вам буду вешать лапшу на уши, вы будете ее подкручивать и укладывать ровными прядями по направлению к затылку.

– А может, обойдемся без лапши? – предложил Димка.

– Вы что? – она замахала руками. – Как же без этого? Каждая уважающая себя женщина должна вешать своему мужу чуть-чуть лапши на уши. Для гармонии семейных отношений.

Речь Ирины-Изольды-Марины звенела в ушах, как назойливый колокольчик. Димка почувствовал, что с него хватит.

– Ирина, извините. Думаю, у нас ничего не выйдет. Не подходим мы друг другу.

Она вмиг осунулась – даже, казалось, желтые клетки на юбке потускнели.

– Я так и думала. У меня всегда так получается. Все сначала зовут в гости, поят чаем, обещают отвести в загс, а потом – «извини, ничего не выйдет». Завтра отключат воздух, а у меня нет любви, мне нечем дышать! В огромном городе никто не нашел для меня ни глотка любви!

После ухода Ирины в квартире стало тихо. «Как в гробу», – пришло в голову Димке. Колесов подошел к письменному столу, открыл верхний ящик. На пожелтевших от времени бумагах лежала половинка будильника. Димка взял ее в руки. Синий пластмассовый корпус, треснувшее стекло, сломанные стрелки. А что же бывшая девушка? Куда она направится завтра? Может быть, она тоже стоит у окна и ждет, чтобы ее кто-нибудь полюбил?

Димка бросился к телефону и набрал ее номер. На десятом гудке она взяла трубку.

– Алло? – спросила, прерывисто дыша, и прошептала кому-то, кто находился рядом. – Подожди, дай по телефону поговорить.

– Привет, – улыбнулся Димка. – Я не помешал?

В тот миг он услышал в трубку, как мужской голос негромко спросил: «Кто там?» – и ответный шепот девушки: «Да так, ерунда».

– Привет, – сказала она уже Димке. – Чего звонишь?

Все нежные слова, которые он хотел ей сказать, застряли в горле. Он откашлялся и хрипло произнес:

– Да так, ничего. Узнать, как дела?

– Нормально. Извини, я занята. Давай потом поговорим?

– Хорошо, конечно, – согласился Димка, но конец фразы он уже договорил в пустоту: девушка положила трубку. Или ее нетерпеливый кавалер нажал на рычаг.

В правой ладони закололо. Оказалось, Колесов все еще держал в руке половинку будильника, и сломанная стрелка впилась в кожу. Димка подошел к мусорному ведру, присел на корточки и бережно опустил будильник на груду картофельных очисток.

К вокзалу было невозможно подобраться: толпа стеной стояла вокруг здания. Все уезжали – кто к родственникам, кто к друзьям, кто в гостиницы в соседних городах. Димка растерянно покрутил головой.

– А как бы мне пройти купить билет? – спросил у старика, стоявшего рядом.

– Никак, – ответил тот. – По распоряжению Правительства сегодня бесплатно вывозят.

Димка вышел к платформам. Тысячи людей спешно погружались в поезда. Толпы теснились на платформах, кто-то сваливался на железнодорожные пути, ему подавали руки и поднимали, но тут же падал кто-то следующий. Одни напряженно молчали, другие зло ругались, третьи шутили, смеялись – скрывали волнение за напускной бравадой. Проводники в синей форме пытались регулировать потоки пассажиров, но в атмосфере всеобщей паники это было трудно. Колесову удалось втиснуться в тамбур одного из скорых поездов – между толстой женщиной с рюкзаком и худощавым мужчиной.

– Этот поезд куда? – спросил он людей, стоящих в тамбуре.

Те пожали плечами:

– А разве это сейчас важно?

– Простите, а мы куда поедем? – Димка тронул за плечо проводницу, стоявшую у дверей.

Она удивленно подняла брови:

– Я знаю, куда еду. Но откуда Я могу знать, куда едете ВЫ?

– Но разве не все в этом поезде едут в одном направлении? – удивился Димка.

Проводница посмотрела на него, как на умалишенного:

– Конечно, нет. Каждый всегда едет только в своем направлении. Где бы он ни находился.

Димка растерянно повел головой. На лицах пассажиров лежала печать отрешенности, словно на каждого надели маску, стирающую эмоции. Колесову очень хотелось заговорить с кем-нибудь, но ему казалось, что стоит произнести слово, и вязкая неподвижность, повисшая в воздухе тамбура, всколыхнется, ударит в голову, и наступит что-то страшное, неумолимое.

Собравшись с духом, Димка спросил толстую женщину с рюкзаком:

– Вы куда едете?

Толстая женщина встряхнула рюкзаком на мощных плечах:

– В прошлое. Пять лет назад. Когда мой муж еще был жив.

Димка повернулся к худощавому мужчине:

– А вы?

Худощавый мужчина широко распахнул глаза:

– В будущее. Через полгода. Когда родится мой первый внук.

«А я?» – молча спросил себя Димка.

В открытые двери Димка видел, как на другой стороне платформы в скорый поезд садятся люди. Среди них – молодой мужчина в кожаной куртке и женщина в пальто болотного цвета. Они держались за руки и улыбались друг другу. Мужчина пропустил женщину в вагон первой. Поднявшись по ступенькам, она оглянулась, и Димка узнал в ней свою бывшую девушку. Не замечая Колесова, она смотрела на толпу, как будто прощалась с кем-то. Может, с городом. А может, как надеялся Колесов, все-таки, с ним, с Димкой?

Проводница стала закрывать двери.

– Стойте! – Димка растолкал остальных пассажиров: не обращая внимания на их возгласы: «Совсем оборзел! В рыло захотел?» – он пролез к дверям и выпрыгнул из вагона на платформу.

– Вы куда? Мы отправляемся! – воскликнула проводница.

– Отправляйтесь! – отмахнулся Димка и стал работать локтями в толпе.

– Отойдите все от края! Поезд тронулся! – раздался властный мужской голос.

Димка поглядел на вагон, откуда только что выпрыгнул: скорый стоял на месте. Но стук колес слышался явственно. Колесов повернул голову: с другой стороны платформы поезд, в который недавно зашла его бывшая девушка, медленно набирал скорость.

– Ай! Витя! Виии-тяяяяя! – истошный женский вопль перешел в рев волчицы, на глазах у которой охотник застрелил волка.

Машинист не успел заметить упавшего на пути человека: тот рухнул прямо под колеса движущегося поезда.

Женщина выла надрывно, протяжно. Толпа галдела, материлась, охала, властный мужской голос раздавал указания. Стук колес о рельсы, однообразный, навязчивый, прилипчивый, мелодично и методично бил по ушам.

Димка стал пробираться к зданию вокзала. Это было нелегко: приходилось идти против потока людей. Чтобы отвлечься, Колесов представил, что он в диковинной стране, где цветут яблони. Или апельсины. Или какие-нибудь гиппеаструмы с раффлезиями – это совсем не важно. Где летают лазоревки и перламутровки. Где голоса людей певучи, глаза ясные, руки сильные, а головы светлые.

Через полчаса, а, может быть, через вечность, он оказался в здании вокзала. Ни апельсинов, ни перламутровок – только усталые лица да мутные взгляды и стук колес, доносящийся с платформ. Непрекращающееся «бум-бум», словно мир сузился до стука колес.

На пути к выходу Колесова остановили полицейские.

– Вы куда? – удивились они. – Не успеете же уехать.

Димка рассмеялся им в лицо:

– Успею! У меня много времени.

Колесов вышел на площадь. Был уже вечер, и народа в городе оставалось все меньше. Димка повернул во дворы. Он шел по листве, местами подгнившей, по узенькой тропке, задевая темные кривые ветки кустарников. С деревьев срывались капли на макушку. Димке подумалось, что если под куртку свитер тёплый надеть, то можно вот так долго-долго бродить.

Он подходил к своему дому. То ли от усталости, то ли от чудесного вечернего воздуха, он чувствовал себя вне реальности. Словно во сне или галлюцинации. И внезапно ему стало ясно, насколько всё просто. Просто сквер, слякоть на тротуарах, ветер в лицо. Обманчивый пройдоха ветер: вроде, тёплый, а потом неделю ходишь простуженным. Состояние приятной расслабленности. 

 

Всё просто.

Димка улыбался.

Всё просто.

 

 

ВЫГОДНАЯ ПОКУПКА

Рассказ

 

Николай пошел в магазин купить себе полкило «Докторской» колбасы, два батона хлеба, пучок зелени и жену. Скучно, все-таки, одному. А тут и поговорить будет с кем, и поругаться, и есть от кого получить табуреткой по спине. Потом в больнице заботливая жена будет кормить с ложечки куриным бульоном с фрикадельками. М-м-м, что еще человеку нужно для счастья?

В магазине на крючочках вдоль стены висели большие прозрачные мешки с отверстиями для доступа воздуха. Из мешков на покупателей смотрели жены. Каких только не было! Блондинки, брюнетки, рыженькие, с волосами цвета индиго, маренго и фламинго. С ногами от ушей, от грудей, от талии, от носа. У одной ноги начинались выше головы: две длинные-длинные, стройные-стройные ноги, а между ними, в области коленей – макушка. «Уникальный экземпляр: выписан из Парижа», – гордо сказал продавец.

Николай любил длинноногих девушек, но предпочитал, чтобы голова находилась в традиционном месте, а не у коленей. Покосившись на ценник, прошел к следующему ряду. Под каждым мешком был закреплен лист с характеристиками: «Умеет готовить, шить, стирать, знает сто пятьдесят две позы Камасутры». «Мастер спорта по боксу», «Мисс Интеллект, май 2012». Интеллекта у Николая хватало на двоих, мастера спорта по боксу он побаивался. А жены, которые умели готовить-шить-стирать-камасутрить, стоили, как его зарплата за пять месяцев.

Колька подумал-подумал и купил ту, у которой на табличке было написано: «Исполняет мечты». Принес домой, распаковал и говорит:

– Ты теперь моя жена. Давай, исполняй мои мечты.

Она похлопала глазками:

– А какие у тебя мечты?

– Ну, не знаю, – замялся Николай. – Чтобы не работать, а деньги получать.

В ее руке появилась сберкнижка.

– Держи: счет будет пополняться автоматически по мере трат.

– Круто! – обрадовался Колька. – Еще хочу жить долго и счастливо.

Жена наморщила лоб.

– А что для тебя значит «долго» и «счастливо»? Я должна знать, иначе не получится исполнить желание.

Настала очередь Николая задуматься.

– Долго – это лет девяносто… Нет, сто. Да, сто. Счастливо – чтобы быть здоровым, а рядом – жена, дети, внуки. Свой дом... Сад с яблонями… Чтобы все жили дружно. Чтобы на душе было спокойно и радостно.

Жена покачала головой:

– Не получится. Я на такую жизнь не согласна. Я не хочу быть старой и некрасивой. Не собираюсь киснуть в доме под яблонями. Я хочу отдать жизнь за благородное дело. Хочу бороться, ходить по острию бритвы, по нехоженым тропам, по краю обрыва. Мчаться на скорости, ветер в лицо, кровь кипит, сердце стучит о грудную клетку, как лев бьет по железным прутьям клетки, словно хочет выпрыгнуть и перегрызть горло врагу. Сдай меня обратно. Купи ту, что хорошо готовит.

– Но она не исполнит мою мечту.

– И я не исполню. Чтобы исполнить, я должна состариться с тобой и прокиснуть. Тогда я буду несчастной, изведу себя и тебя. И ты тоже станешь несчастным.

– Да, замкнутый круг, – согласился Николай.

Он взял на руки жену, поставил в мешок, завязал бантиком и отнес в магазин. По пути зашел в банк, снял с книжки деньги и купил другую жену: которая хорошо готовила и знала сто пятьдесят две позы Камасутры.

Через неделю Николай зашел в тупик. Чтобы принять позы Камасутры, которыми владела жена, ему надо было немыслимым образом изогнуться, сложиться пополам и высунуть голову из-под своей пятки. В таком положении Николай не мог получить удовольствие, потому что мысли были об одном: как удержать равновесие?

С едой тоже выходило не все ладно. Из тридцати пяти блюд, которые готовила жена на один только завтрак, Николай осиливал только семь. Жена обижалась, демонстративно выбрасывала еду в мусоропровод и следующую неделю совсем не готовила.

Поголодав неделю, Колька и эту жену отнес в магазин. Поменял на победительницу конкурсов красоты.

– Расскажи что-нибудь, – попросил он ее дома.

– Конкурс «Мисс село» я выиграла легко, – охотно начала она. – По правде говоря, там, кроме меня, и смотреть-то было не на кого. Манька с кривыми ногами и прыщавая Галька. Я даже почувствовала себя оскорбленной, что пришлось стоять на одной сцене с такими страхолюдинами. Вот в конкурсе «Мисс район» уже лучше было: там девушки поприличнее собрались. Но все равно ни у кого не было такой изящной фигуры, таких шелковистых волос, таких нежных черт лица.

– А о чем-нибудь другом расскажи.

– Хорошо. Про заграницу хочешь?

– Давай! – Николай никогда не выезжал даже из города. Ему было интересно послушать, как живут люди в других странах.

– Ездила я на конкурс «Мисс континент». Там участвовали девушки из пятидесяти государств, но победила, конечно же, я. Я удивляюсь безвкусию некоторых девиц. Надо же, имея желтоватую кожу, выйти на сцену в платье желтого цвета! То ли дело я: выбрала себе лиловое платье, которое подчеркивало мои выразительные глаза, яркие губы…

Мешок. Бантик. Магазин.

Следующая жена была умной. «Все-таки, два умных человека в одном доме всегда найдут о чем поговорить», – рассудил Николай.

– Почему у тебя Василий Розанов на одной полке с Агатой Кристи? – брезгливо поджала губы жена, едва вылезла из мешка.

– По цвету корешков, – ответил Николай.

Жена посмотрела на него, как на олигофрена.

Мешок. Бантик. Магазин.

Следующая была веселой.

– Ах-ха-ха-ха-ха! Ты, значит, теперь мой муж? Как у тебя смешно вихры торчат – как рожки у оленя. Ах-ха-ха!

Мешок. Бантик. Магазин.

Следующая жена была нарисованной. На ее губах искрилась милая улыбка, которая не заставляла напрягаться в ожидании подвоха. Девушка была красива и наверняка умна – держала в руках толстую книгу. Эта жена исполняла мечты: глядя на портрет, Николай верил, что когда-нибудь встретит ее, живую, настоящую, и будет у них дом с яблоневым садом, дети, внуки. Когда Николай долго-долго смотрел на картину, то ему начинало казаться, что он и девушка сидят у калитки, над их головами светит месяц, а по темному небу рассыпаны звезды.