Сторожевые вышки. Стихотворения

***

По прочтении блейковских «Песен невинности»

И комментариев к ним, решил покончить с собой,
Владелец элитной недвижимости и движимости,
А также травмы психополовой.

Мысль засела как в детский стишок
Банальная рифма, но в ее толкование,
Поверил владелец, в то, что жизнь - прыжок
Из вечности в вечность через смерти познание.

Письменно оформив своё решение,
Владелец почувствовал, что не страшно ни капельки
И с улыбкой веревку завязал на шее,
Просто, как снаряжение для роуп-джампинга.

Прыжок с табуретки в небесный покой…
Вдруг стало жутко и очень душно.
Но владелец травмы психополовой,
Оборвал удавку своей мощной тушей.

Как будто с небес сорвалась капля,
И рухнул владелец с библейским грохотом,
На землю (плоскость) познания симметрии тайны.
С тех пор он штудирует «Песни опыта».

***

Тройкин опустился почти на самое дно

Киевского литературного андеграунда,
Уверенно превращаясь из человека в существо,
Лишённого совести, но сохранившего приметы таланта.

Вот он идёт по улице, замедляет шаг
Увидав меня, взгляд его перестаёт быть хмурым.
Он подходит ко мне и говорит – «Саня – брат
Нет ли у тебя в долг незначительной суммы?».

Я отвечаю, что, мол, так и быть, накормлю его пивом.
Он убеждает меня взять вино, я соглашаюсь с его обоснованной критикой.
Мы перемешаемся от продуктового магазина
Под забор с надписями, которые матерно рекламируют политиков.

Поочерёдно то я, то Тройкин рассказываем о себе,
При этом в упор не замечая друг друга,
Как будто пытаемся разглядеть в темноте
Того, кто давно за пределами круга.

Того, кто не здесь, но «вне».
О ком говорят: - «всё равно не услышит…»
И то, что я рассказываю Тройкину или Тройкин мне 
Обращено не к собеседнику, а куда-то выше…

Мутные граммы недорогого алкоголя.
Одна на двоих последняя сигарета.
Два существа под солнцем, в кромешном подполье 
Где нет света.

***
На стене солидного учреждения

Написано: – «Подбородков – ябеда!!!»

Три восклицательных знака в конце этого утверждения.

С надписью рядом

Сам Подбородков с тряпкой в руке.

В нетерпеливой панике пытается он

Скрыть то, что давно известно всем.

Но алые буквы в железобетон

Впечатаны скрижалями, а не дешёвым базаром.

Подбородков трёт стену до блеска залысины.

Не ведая, что со времён Валтасара

Так утверждается истина.

Под скользящими опасной бритвой взглядами

Насмешливыми, мстительными, обличительными

Подбородков хнычет: - «Сам ты ябеда» -

Обращаясь к своему неведомому разоблачителю.

Небо предгрозовым разрядом

Вспыхнуло инфернально-сурово

На стене высветилось: - «Подбородков – ябеда!!!»

Страшным и необжалуемым приговором.

***
Текст основан на реальных событиях.

Куратор проектов, работник музея

Современного искусства – удавился –  предварительно

Оставив в своём блоге следующее объявление:

Для меня всё закончится через несколько минут.

Для вас далее гонка по скоростной трассе.

Зло это добро возведённое в Абсолют.

На меньшее человек не согласен.

Поэтому нужно демонтировать до деталей

То, что до сих пор оставалось нетленным –

Слово, которое было в начале,

Которое мешает великому хаосу вселенной.

И в этом разрушенном алфавите

Исправить грамматические ошибки.

Текст основан на реальных событиях.

В конце текста звучит «Поток» Шнитке.

***
Встреча случайная, разговорни о чем.
В беседе навязчивая тактильность. 
Он говорит со мной горячо,
Не отвлекаясь на действительность.

Слова рассыпались как бредовая тайнопись.

В отобранной санитаром тетрадке.
Псом цепным от крайности к крайности
Мечется он в кошмаре догадки

Метафизической, словно ноль-число. 
Он повторяет свой вывод особо:
- Если убрать добро или зло
Из человека, то просто природой

Станет человек и крышкой гроба
Можно укрыть этот объект.
Но выбор это всегда свобода. 
Этот выбор и есть человек…

Судорогой горло ему свело
Он, заикаясь, хрипит слова: 
- Зло – необходимое зло 
Для постижения сути добра.

Город накрыли густые сумерки
Разбавленные рекламной сыпью.
Бутылка водки, разговора судороги
Ни о чем по сути. Об очевидном…

***
Смотрит в окно на дождь и далее

На проржавевшие кроны деревьев.

В сонном оцепенении

Отмечает детали

Брейгелевского пейзажа,

Еще не тронутого первым снегом.

Слева,

В периферии зрения несколько серых многоэтажек.

Черный пустырь справа. Чувство нарушенного баланса

Между видимым им и предощущением вечности,

Дает понятие о невозможности понять бесконечность.

Так появляется время, т.е. замкнутое пространство.

***
В тупике Гуманизма, где люди сутулятся,

Придавленные беспросветной тьмой,

Есть жёлтый барак с сортиром на улице,

Рядом с монастырём и городской тюрьмой.

В этом дремучем жилом околотке

С воющим псами частным сектором,

Жил «голос поколения» осипший от водки

Но всё еще указующий духовные векторы.

Над ним подшучивали, что, мол, голос из прошлого

Смотрящий в будущее через левое плечо.

Я говорил с ним, распивая в неположенном.

Не заходя ни к нему, ни куда-то ещё.

Под ногами лужи – небесные сканы

С точками созвездий в разрывах тучи.

И шёпотом матерным мы лили в стаканы

То, что открывает в людях тёмную сущность.

Он говорил надменно и грубо,

Как будто старый свой текст расцарапывал:

— Жизнь это скачка на собственных трупах

А ставки делают Бог и дьявол.

И он продолжал в угаре нервном

Из потусторонней, инфернальной смуты:

— Но ты не спеши всегда быть первым.

В этом галопе есть другие маршруты….

Продолжение разговора мне показалось лишним.

Пустые слова гремят только зря.

Я отвёл от него взгляд и посмотрел выше

На сторожевые вышки и купола монастыря.