Наталия Черных

ВЗГЛЯД СТРЕКОЗЫ: Игорь Бобырев, «Соловей недоступен», Москва, Издательский Дом Олега Синицына, 2008 год. Предисловие Сергея Круглова.


Игорь Бобырев, «Соловей недоступен», Москва, Издательский Дом Олега Синицына, 2008 год. Предисловие Сергея Круглова.


*
  Вернее было бы назвать это небольшое эссе «Глазами стрекозы». Но грамматика русского языка очень стыдлива и порой плотно закутывает своё тело в шерстяные недоговорённости, особенно при сильном холодном ветре. Обжигающее отсутствие непосредственной памяти и неукротимее желание слияния с ней, пляска лучей памяти и теней забвения, солнце за тучами и луна за облаками.

свирель из крапивы.

Вспоминается тут же «Соло на раскалённой трубе» Елены Шварц. Это метка, знак, фрагмент фрески, чудом сохранившейся от разрушения. Вся резервация оживляется при этом ветре. Скажем, при северо-северо-западном ветре. Основную тональность книги я бы определила так: атласная болезненность. Приятно и страшно вместе, ото всего. Вот хотя бы от этого образа, омертвевшими словами выражающего нечто совершенно новое, некое глобальное потепление в мире подражаний:

маски служанок

Вторичность осыпается, как пригородная глина с подошв и возникает единственность порывистого жеста поэта, всеобъемлющая интонация, маркирующая его место в памяти:


веспасиан на закате


А ведь верно: Веспасиан возникает только на закате.


*
  Старшему поэту всегда невероятно трудно писать о младшем поэте, по ряду весьма отличающихся между собою причин. В случае упомянутых в скобках известностей задача ещё более усложняется. Однако если стихи, о которых идёт речь, всё же стягивают на себя внимание пишущего (и только так!), то отзыв получается искренним. Мне важно, чтобы именно искренним. Без пуантов. Затем это всё, вышедшее за скобки, уничтожу и оставлю только сопутствие этим текстам, собеседование с ними.

дневник ящерицы


*
  Образ поэзии, запечатлённый в миниатюрах Бобырева, восходит к  моностихам серебряного века (чем закроешь ты бледные ноги; Брюсов), затем идёт через лианозовскую классику (Всеволод Некрасов), попутно касаясь и Пригова, и Лукомникова, и, наконец, выходит в тональность, в современном стихе довольно редкую. Здесь пояснение: короткие стихи пишут многие, но миниатюры — нет. В книге Бобырева почти всё миниатюры, и большая часть из них прекрасны.


(христос)
чудо отсутствия


*
В мире Игоря Бобырева мне видится два основных типа живых существ: птицы и насекомые. Животные и даже люди, упоминаемые в миниатюрах, похожи на частный случай. Так что цельный образ книги можно выразить содержащейся в ней миниатюрой:

стрекоза на скрижалях


Бобырев видит мир как живописец-импрессионист или как насекомое: мазками, фрагментами. Это бледный росток серебряного века, и, в частности, невероятно любимой поэтами в последнее время Елены Гуро. Словесная живопись Бобырева распадается на мазки, чтобы потом вновь составить рябящее в глазах (с наветренной стороны) словесное полотно. Мазки разной величины, как им и полагается. Фон дан более крупными, резкими, длительными (вот как у Майринка и Мунха), каждый мазок — слово.

специалист по полыни

или

ганимед жертва киднепинга


Но из каждого мазка неизбежно возникает перетекание в следующий, отчего внутри одного тропа-слова возникает живое взаимодействие между частями (Ганимед — киднепинг, но обязательно через жертву).
  Персоналии обозначены почти что гладко, с подчёркнутой звукописью:


лебедь
гортань с аномалией лифта

или

корифей
Орфей из Коринфа


Целиком полотно выглядит так:


ганимед жертва киднепинга

лебедь
гортань с аномалией лифта


или так:


свирель из крапивы

христос
чудо отсутствия

женщина
...с бездной в глазах
и пуховом платочке...


Каждый штрих памяти тщательно сохранён и находится в особо отведённом ему месте. Античность занимает в этой памяти огромное место, как и подобает классике. Эти миниатюры можно даже назвать штрих-кодом памяти. Концентрация смыслов внутри стихов невероятная. И здесь снова возникает параллель с видением насекомого. Стрекоза видит солнце даже за тучами. Её зрение отчасти можно сравнить со зрением подземного существа, если бы не было одного существеннейшего различия: стрекоза существует в токах воздуха и только в тёплое время года. В то время как подземное существо чувствует на своей коже все сквозняки все четыре времени года. Стрекоза, предположим, метафора концептуальности, а подземное существо — смыслов. На уровне «Соловья» гармония между ними установлена. И всё-таки «соловей недоступен».













К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера