Скотч. Рассказ

Вырос на Украине. Закончил Кировоградский пединститут по специальности учитель русского языка и литературы. Литературное творчество начал со стихов, которые публиковались в студенческой многотиражке. Был преподавателем педучилища, потом завучем и директором школ в Кременчуге. Первая проза появилась в газетах «Вiсник Кременчука», «Автограф», литературном журнале «Танграм». В 1996 году стал членом Кременчугского литобъединения «Славутич». В 2000 году переехал в Финляндию. С 2001 года член Объединения русскоязычных литераторов Финляндии. Публиковался в газете «Спектр», в лите-ратурных журналах «Молодая гвардия», «Москва», «Дети Ра».

Автор повести-сказки «Волшебный ларец или путешествие в сказку» (2007, с рисунками автора). прозаического сборника «Фантом журавлика» (2011) историко-публицистической книги «Три семьи. Хроника жизни матерей» (2015). 

                                                        В каком народе живешь, того и обычая держись.

                                                                                       Армянская поговорка.

Хочу поведать историю одной моей поездки в Хельсинки к поэту Роберту Ивановичу Винонену.

Это было летом, в июне месяце. Жена уехала в отпуск первой. Я задержался по работе на неделю Но занятыми оказались только три дня, остальные получились выходными. Ну не сдавать же билет и покупать новый?

Мой разговор с Робертом Ивановичем был коротким. На мой вопрос, как мне быть, сидеть дома или ехать к нему, Роберт Иванович пробурчал в трубку:

– Мы не курицы, сколько ни сиди, ничего не высидим. А у меня «Журавлик» киснет...

– Какой журавлик?

– Мне бутылочку такой водки из России привезли в презент. Разопьем, поговорим.  Жду! – и отключил телефон.

Приехал я на автобусную станцию  в Хельсинки в полдень. Куда мне ехать дальше, мы с Робертом Ивановичем обсудили так же коротко.

– Приехал уже? Жду тебя на станции метро Контула через полчаса. Иди на выход по ходу поезда. Справа, у заборика, я тебя буду ждать.

Когда я вышел на освещенную солнцем улицу,  справа и правда виднелся «заборик» – длинная крашеная труба  с подпорками из кусков такой же трубы. На этом заборике сидел Роберт Иванович. У ног лежал неизменный рюкзачок.

Улыбаясь в усы, он протянул мне навстречу широкую ладонь.

– Ну, привет! Как добрался? Тут дело такое. Должен сосед, ну скорее не сосед, а знакомый финн подойти. Подождем?

Я пожал плечами, мол, какие проблемы?

Минутка расстянулась на целых десять. Роберт Иванович помалкивал и все посматривал в сторону магазинов напротив входа в метро. Я же развлекал его рассказом о своей поездке сюда. Наконец Роберт Ивановичем повеселел и объявил

– Ну все, идет уже! – и поднял с земли свой рюкзачок.

К нам подошел высокий, длинноногий и длиннорукий мужик, одетый в замшевую куртку, несмотря на жару. На голове красовалась спортивная кепочка, через левое плечо висела маленькая кожаная сумочка.

Роберт Иванович представил нас друг другу. Финна звали Теко. Я назвал свое имя.

– Ну что, пошли? А то мы уже заждались, –  и перевел сказанное финну.

Тот заухмылялся,  развел руками, мол, виноват, и первым зашагал впереди нас.

Мы прошли под мостом и углубились в сквер. По ходу перекидывались незначащими фразами о погоде, о моем приезде. В паузе между фразами Роберт Иванович обронил:

– Ты не против присесть и винцу за встречу порадоваться? У меня с собой есть.

– Так и у меня с собой есть! Правда – водочка!

– Да? Это – хо-ро-шо! – сложил губы в трубочку Роберт Иванович. – Но для водки закусь нужна. Она дома нас ждет. Для вина – не обязательно. Вот только у меня штопора нет. Вот ведь какая беда! У тебя не завалялся случайно?

Я не успел ничего ответить, как Теко, который очень заинтересованно прислушивался к нам, вдруг весь засиял улыбкой, расстегнул куртку и гостеприимно распахнул полы. Из внутренних карманов выглядывали горлышки плоских пластмассовых бутылочек с какими-то ликерами. Роберт Иванович  пошевелил усами и качнул головой:

– Ну, жук!

– Что? Всегда так заряжен? – спросил я.

– Ну сам же видишь! Потому и ждали. Очередь была, наверное.

Теко уже отвинчивал пробку, и, как щедрый хозяин, доставал из кармана куртки горсть леденцовых конфеток в обертке.

– Прямо как у славян – на троих соображаем! – сказал я.

– Ну, это международное! – покачал головой Роберт Иванович. – Один – это алкоголик. Двое – это пьянка. А на троих – это собрание единомышленников!

Ликер оказался несусветно гнусного вкуса, приторный и  маслянистый. Теко хвалил его на все лады, утверждал, что пъет только ликеры и они намного лучше пива. На мое замечание, что вообще-то у финнов традиция пить пиво, а не ликеры, тот скривился и коротко отрубил

– Паска! – мол, дерьмо!

– Это он о финнах или о пиве? – тихонько спросил я у Роберта Ивановича.

– Не знаю. Теко не любит, когда молодежь пьет пиво.

– А чего?

– Проблемы с сыном, кажется, были на этой почве! – пошевелил усами Роберт Иванович.

– А где сын сейчас?

– В Швеции.

– Странно как-то...

Но  Роберт Иванович разъяснять ничего не стал. Мы дошли до своеобразного перекрестка в сквере. Собой он представлял большой круг, покрытый стриженой травой, с парой ветвистых молодых платанов в середине. От этого круга в разные стороны расходилось несколько дорожек. Место было настолько живописным, что для желающих полюбоваться этим видом было поставлено несколько скамеек и  урны.

Первая бутылка была уже пуста. Теко по ходу торжественно опустил ее в ближайшую урну и тут же извлек полную. Гостеприимный жест в сторону скамеек был красноречивее всяких слов. Мы подошли ближе к одной из скамеек и  увидели, что она вся опутана... серым скотчем.

Скотч был хороший, крепкий, из дорогих. Ножки, спинка, сиденья – все было в хитроумных жгутах. Какая-то компания так забавлялась, накачиваясь пивом. Несколько банок дешевого, грубовато-простецкого финского пива «Pirkka» и две банки мягкого изысканного датского пива «Tuborg» валялись у одной из ножек скамейки.

Теко, глянув на это безобразие, злобно ругнулся и сунул бутылку в карман обратно. Следом подобрал банки и швырнул их в урну. А потом с остервенением принялся срывать со скамейки скотч.

– Зачем ему это? – спросил я с удивлением Роберта Ивановича.

– Непорядок! – пошевелил он усами и добавил. – Менталитет.

И сам принялся помогать финну. Видя, что я медлю,  с укором обронил:

– Неудобно как-то.

Я устыдился и присоединился к ним. Наконец весь скотч был содран со скамейки, смят и выброшен в урну с банками. Теко еще раз внимательно осмотрел скамейку, зачем-то  постучал по ней мосластым кулаком. Потом обернулся к нам и качнул головой, мол, теперь порядок, но кому же все таки эту гадость над было делать? Мы только пожали плечами. Теко зашагал в сторону одной из дорожек. Мы пошли за ним.

– Смотри, как Теко расстроился. Даже про ликер забыл. Ну да и ладно. Ликер сладкий. Даже горло слиплось. Жуть какая-то!

Дома у Роберта Ивановича за столом мы вернулись к случаю со скотчем.

– Вот не пойму все-таки, почему же Теко с таким остервенением принялся срывать скотч?

– Финляндия – его дом. А в доме всегда должен быть порядок. А тут какие-то человеки безобразие устроили. Представляешь, что бы он им  устроил, если бы застал за этим безобразием?

Роберт Иванович вдруг поднялся из-за стола, ушел в комнату и вернулся с книжкой в руке.

– Вот,  кстати! Мы же добровольно помогали финну освободить скамейку от скотча? Так? Не хмыкай! Добровольно! Значит, мы люди, а не какие-то человеки. Вот послухай виршок мой из «Рубаи от Ибрагима»:

            Гостил один посланец чуди –

Он плов, дымящийся на блюде,

            По нашему примеру брал

            Руками. Финны тоже люди.

– Смекаешь?

Я кивнул головой.

– Ну тогда бери на память книжицу. Может, еще себе найдешь стишков для души.

Я ехал домой, глядя в окно на ночное светло-серое летнее небо. В памяти прокручивалась сценка со скотчем в сквере. Что ж, правильно, где начал проживать, там не надо «козловать». Гм! Вот словечко придумалось. Неправильное по форме, но верное по сути. Я перевел взгляд на сидение. Рядом со мной лежала подаренная Робертом Ивановичем книжка стихов с красноречивым названием «Оглядка».