Их лечили миром. Стихи

ПЛЕМЯ

 

Ветер вывел племя звуков – даль морскую посмотреть,

чтобы хор во тьме агукал, возвышая мир на треть.

Хор ловил на голос рыбу – в чистоте словесных вод,

чтобы дух из рыбы прибыл в галактический живот.

От услышанного в море закипела даже соль,

шапка вспыхнула на воре, в каждом городе на воре

шапка вспыхнула и вдоль горизонта и столетья

поперёк всея Земли рыбий хвост вселенской плетью

бил по шапкам, и несли куры яйца золотые

в сёлах, проданных под снос. Шли по городу святые,

в каждом городе святые шли и сеяли вразброс

в капилляры шумных улиц, в кровотоки площадей,

в каждый дом, в церковный улей – явный повод для идей.

Но молили люди: боже, шапкам всем не дай сгореть…

Их молитвы сонной дрожью обрекали мир на смерть.

 

 

СТИХИЯ

 

Над морем туча тёмная паслась,

из вымени её текли потоки

прозрачной влаги.

Возле Дюка – флаги

с утра сырели, ожидая власть

Ярила, окрыляющего дух

зерна, набухшего с весны –

землёй и кровью.

Темнела туча, тяжестью коровьей

давила волны, укоряя вслух

густую пену, что стремилась вверх

фантомной болью спящей Афродиты,

и вечный берег – тихий, плодовитый –

за каждый колос, что во сне померк.

 

Был хмурый день,

а в мыслях – масло, холст,

закат, усыновлённый Айвазовским,

и мир свечей – медовым, тёплым воском,

и саженцев неугасимый рост.

Но было мало в фабуле любой

безмолвия,

и звук спешил с ответом –

весомый посох дьявольского ветра

на сушу ярок* гнал из пены –

на убой.

_ __ _

*ярки – молодые овцы

 

 

ЕСЛИ ВЫБЕРУ

 

Если выберу слово я, то – «ничья»,

в белом платье, с букетом лесных ромашек,

возле моря иль солнечного ручья,

вдалеке от истовых шлюх и монашек.

Если выберу ягоду – без затей –

голубики медовую нежность или

горечь клюквы, хранящую от страстей,

за которые мы себя не простили.

Если выберу плату я – как всегда –

рассчитаюсь улыбкой или слезами.

Дни стихий, уходящие в никуда,

возвращаются мечеными тузами

и сгорают в поэзии свежих чувств,

чтобы феникс опять воскресал из пепла,

чтоб в империях новых любой прокруст

под свой рост обустраивал рай и пекло.

 

 

КАТИТСЯ СВЕТ КОЛЕСОМ

 

Поле смиряется в точку, июнь – в объектив.

море – волнистая линия на горизонте.

Катится свет колесом, поднебесный мотив

солнечным зайчиком бьётся в оранжевый зонтик.

Бьётся и ветром гонимая дура-пчела

в яркую ткань синтетических цвето-иллюзий,

дом потеряв не сегодня, быть может, вчера, –

сбитая запахом смерти в полуденном блюзе.

Катится, катится, катится свет колесом,

капает время в глаза неизбежную правду –

в каждом вместилище духа набор хромосом

по-пионерски готовый к войне и параду,

в каждом народном гулянии – общий котёл,

дети хлебают по-взрослому жидкую кашу.

В точку смиряется поле, щитовник расцвёл,

в небыли, кажется, будет всё чуточку краше –

сядет на Божьи колени земная пчела,

радостно мёдом запачкает Божии руки…

Где-то, смиряясь по-взрослому, возле котла

горькую кашу глотают пчелиные внуки.

 

 

НЕИЗМЕННОСТЬ

 

Их сажали вблизи границы в большие гнёзда.

Их боялись, им вили сны, их лечили миром.

Иногда отправляли вдаль на прогулку – к звёздам,

ограждая их путь от лешего и сатира.

Возвращались они, как прежде искали небо,

предстоящий утренний свет их совсем не трогал.

Забывались они, укрывшись овечьим пледом,

созывали в обед на вече ЕдиноБога,

преломляли в Нём хлеб души, говорили: жертва,

без сомнений съедали плоть молодых героев,

а затем неизменно жгли, открывая жерла,

заполняя пустоты дня пламенистым роем

несгораемых слов, рождённых от вечной битвы.

Было много в них лиц, подсвеченной алой краски,

и была в них одна лишь точка в конце молитвы,

но они продолжались вновь – военные сказки…

 

 

СПАСЁННЫЙ МИР

 

Играющий событиями впрок –

спасённый Мир с глазами на восток –

смиряет зло в Пасхальную Неделю,

и пьёт любовь, и смотрится в себя,

и обнимает, солнечно любя,

любого, кто на смерть судьбу не делит,

кто в пламени сердечного желтка

спасённым Миром был до Неба ткан,

кто время жатвы в мертвенную плоть

вобрал, и стал Земле и всем – ломоть

исконной силы…

Мир весенний зелен –

от первого замеса и доселе.

 

 

ИЗ СНА

 

Из сна стареющей минуты

сочится сукровица мира,

но флёр величия ампира

смягчает прошлого маршруты,

остатки всех цивилизаций,

ролей провальных, самомнений.

Театр жив, покуда Гений

купается в тени оваций.

Покуда путь ведёт по кругу –

из проходных дворов в больные

стихи – стихии проходные,

навстречу новому недугу –

до вкуса смешанных наречий,

где сок кунжута с черносливом

в молоки свежие, для силы,

добавят – с кровью человечьей.

 

 

ЭНДОТЕРМИЯ

 

Свёрнут в бесценный свиток

голос, на гром похожий,

спрятан в глубинах сердца,

но… ощутимый кожей.

Пульс наполняет ритмом –

сводит от эха скулы.

Тайну хранит искусно

полоз ночи безлунной –

душу мою взрыхляет

до подземельных сводов.

Там в темноте безликой

жив ожиданьем всходов

сеятель или пахарь.

Среди корпускул смертных

тихо его дыханье,

будто бы беспредметно.

Но под покровом тела,

вбитый в сердечный клапан,

в выси Икаром рвётся

духа бессмертный атом,

силою тяготенья

вмиг разрывая разум

между полетом в небо

и временным соблазном.

 

 

КОГДА БЫ…

 

Когда бы выйти вон из суеты

живым, без вида на могильный камень,

не лопнув от вселенской полноты –

до жирных клякс в смирительной пижаме.

 

Когда бы улиц шумную ботву

прогрызть от самых тихих подворотен,

где брата – брат не губит за жратву,

где брату – брат всегда не чужероден.

 

Когда бы сжать газетную треску

до позвонков отечественных смыслов,

и ясной мыслью в денежном мозгу

сжигать и плавить всё, что в нём закисло.

 

Тогда бы самый вещий футурист

был посрамлён нелепостью момента…

 

Но зноен август, путь в мечты горист,

и новый вождь смеётся с постамента.

 

 

В ПЛЕНУ МЕТАФОРИЧЕСКОГО ТЕСТА

 

В янтарных чётках августовских дней

Искомые слова играют в прятки,

И лёгок освящённый сон камней

В узорах нестареющей брусчатки.

 

К полудню вязок солнечный поток –

В плену метафорического теста,

Воздушно истекающий желток

Находит символическое место

 

В нагретых гнёздах будущих пустынь,

В ладонях лета масляно-топлённых…

Блаженно ожиданье благостынь

Под небом непорочно оголённым.

 

Дремотна суть горячих мостовых

И кажется – нет города в пейзаже,

Есть долгий жар беспамятства живых

В природной блажи…