Из документальной повести «Мы строили БАМ не в белых перчатках»

«…у чёрта на рогах!»

Прошло почти полтора месяца, как я покинул родной дом в Горловке, «блестящую карьеру» и забрался в далёкую Восточную Сибирь, в глухую тайгу к подножью Северо-Муйского хребта. Обживаюсь в новом коллек­тиве, первые впечатления хорошие: работа нравится, люди интересные, вокруг прекрасная природа. Каждый вечер любуюсь сопками, тайгой, при­чудливыми туманными далями. Впервые общаюсь я с девственной при­родой, где ещё не ступала нога человека. И климат здесь здоровый, и все богатства природы ещё не открыты, и край этот охотничий – всё соответ­ствует моему характеру.

Мне нравится «таборная» жизнь, когда по вечерам, после работы, я забираюсь в свой вагончик. Жарко натоплена печь, раздеваюсь и слушаю приключенческие истории из личной жизни завхоза участка Алексея Гри­горьевича Тишакова. Он старше всех нас, ему 49 лет. Он обладает пре­красным даром рассказывать удивительные юмористические истории. Слушая его, мы, обитатели вагончика – четыре ИТРовских работника, сотряса­ем вагон хохотом.

В этой новой жизни возникают экстремальные ситуации. Морозы уже достигают -25°. Когда обнажённой рукой берёшься за рукоятку двери, пальцы липнут к металлу. Однако воздух сухой, поэтому мороз перено­сится легко. Вот только одно неудобство – к утру в вагончике печь охлаж­дается и становится холодно. Кровати стоят в два яруса – я сплю на верх­ней койке и укрываюсь на ночь тремя одеялами. Всё равно чувствую, как под  утро мороз окутывает тело  холодом, и не хочется вылезать из-под одеял.

Обычно все просыпаются от утреннего холода, но никто не показыва­ет вида, что проснулся. Все ждут, кто первым поднимется и затопит печь. Я всегда первым преодолеваю неприятную процедуру, слезаю с кровати, быстро одеваюсь и растапливаю печь. Как только тепло распространяет­ся по вагончику, все начинают шевелиться и подниматься.

Вчера к нам в посёлок пришли два человека: начальник геологичес­кой экспедиции и прораб механизированной колонны, которая отсыпает дорогу с запада к нашему тоннелю. Фамилия прораба Улитин, зовут Лео­нидом Николаевичем, а фамилию начальника экспедиции, к сожалению, не записал. Они остановились у маркшейдера А. Косорыженко, оказа­лось, что Улитин – земляк по Свердловску. Пригласили и меня. Под стоп­ки коньяка они неторопливо вели рассказ о своих рабочих буднях, в кото­рых звучал настоящий героизм. Это они назвали эти места «У чёрта на рогах». По-моему, название это правильное.

Да и как иначе оценить мужество простых парней? Тех парней, кото­рые затратили невероятные усилия, чтобы на собственных руках пере­нести, перетащить технику из самых трудных мест в места более подхо­дящие. Они отсыпали насыпь под будущую железнодорожную магист­раль вплоть до Западного портала.

По их словам, это выглядит буднично, а на самом деле каждый шаг – подвиг. Кто может мысленно представить себе, как тяжёлый бульдозер тонет по верхнюю кромку кабины в топи болота и в самую последнюю минуту люди, утопая в грязи, тросами зачаливают и двумя другими буль­дозерами вытаскивают его из трясины. При форсировании горных рек бензовозы «УРАЛы» и бульдозеры погружаются в воду до самых кабин и преодолевают препятствия, часто двигатели глохнут, и технику из ледяной воды вытаскивают волоком.

За разговором, в течение вечера, были выпиты и коньяк, и шампанс­кое. В конце Улитин сказал, что увлекается стихами и преклоняется пе­ред поэзией Рождественского, и начал нам читать, много и вдохновенно.

Возвращался я в свой вагончик ночью, перед самым отключением элек­тростанции (у нас был установлен режим работы передвижной электро­станции: с 8-00 до 24-00). Ночь была светлая. Свет горевших на небе удивительно ярких звёзд и непогашенных огоньков в некоторых вагон­чиках ласкали взгляд. На фоне громаднейших, красивейших гольцов наш небольшой посёлок казался точкой, прилепившейся к огромному испо­лину Северо-Муйского хребта. (Сколько тайн хранила природа, и сколько потом трагедий она принес­ла горнякам при проходке тоннеля, только в 1979 году унесла восемь жизней.)

Но в тот день я шёл под хмельком, и окружающая природа не могла не взволновать меня. Я смотрел на высокое звёздное небо, на снеж­ные, тающие во мгле горы, на посёлок и ощущал себя маленькой живой песчинкой. Шептал себе под нос: «Да, мы находимся у чёрта на рогах».

19 октября 1975 года