Жизнь – штука одноразовая… Стихи

* * *
Есть ли, нет ли после смерти
Жизнь?
            Скорей всего, что нет.
Наши ангелы и черти –
Суть религиозный бред.
Вот и я
            всё чаще брежу
И во сне, и наяву,
И живу – как будто не жил…
Слава Богу, что живу!

ИДИЛЛИЯ

Один – на утренней заре,
Весь в поэтическом угаре,
Лечу на мыльном пузыре,
Как будто на воздушном шаре…

До горизонта – славный вид,
Таёжно-деревенский социум.
Пузырь, как радуга, блестит,
Переливается под солнцем…

Сверкают купола церквей,
И на душе моей так мило…
О, только б до скончанья дней
На пузыри хватило мыла!

* * *
Я пытался жить, будущее предсказывая,
Заглядывая в прошлое, настоящее утверждая…
И понял, что жизнь – штука одноразовая,
И хороша лишь тогда, когда молодая…

И попытки познать её тайные механизмы
Приводят в тупики – короче или длиннее…
И луч солнца, разделённый при помощи призмы
На семь частей, - не сделал меня в семь раз умнее…

Ни луч света в тёмном царстве, ни в конце тоннеля, как на грех,
Не спасают, осветив на мгновение лица…
Всё настолько продумано за меня и за всех,
Что остаётся только смириться – и молиться, молиться…

* * *
С годами
(Жизнь правдива или ложна)
Я понял, провидением храним:
Быть более здоровым невозможно,
Возможно быть лишь более больным.
Не победить напасти и невзгоды!
Но мне,
Не побеждённому пока,
Всё более милы дары природы:
Цветущий луг, река и облака…

* * *
Тебе, любимая, и Богу
Теперь стихи я посвящаю –
В душе потёмки понемногу
Черновиками освещаю…
……………………………..
Дымит огонь, переплетаясь
С тобой и мной – и днём и ночью,
Во сне и наяву пытаясь
Согреть – заочно и воочию…

* * *
Отрывки уничтоженных стихов,
Воскресшие на стыке двух веков,

Умом и страстью вдруг объединили
Всех, кто поэта знал в красе и в силе.

И пожалели бывшие друзья,
Что им поэта воскресить нельзя,

И сообща решили, что к чему,
И памятник поставили ему…

* * *
Наяву, во сне ли жить -
За картиною картина –
С поэтессой ли грешить
Или с музой, всё едино.
Миг любви - важней всего -
И взаимопониманье.

А в итоге – ничего,
Лишь одни воспоминанья
Да бесплотные мечты,
От которых истомился,
Да поэма, если ты
Записать не поленился…

* * *
Мои стихи – как детский лепет…
И, посвящённый нам двоим,
Что значит мой душевный трепет
В сравненье с трепетом твоим?
Твои стихи – над морем ветер,
Стихия, буря, ураган,
Где мы – одни на целом свете –
Летим к желанным берегам…

* * *
Она всё знает. Юность позади,
И счастие испытано, и горе.
Спокойное дыхание в груди.
Глубокое внимание во взоре.
Лицо хранит величественный вид.
И, не скрывая ласковой улыбки,
Она как бы в пространство говорит,
Что не желает повторять ошибки…


ПАМЯТИ ДИКОРОССОВ

                                    Геннадия Жукова
                                       Сергея Нохрина,
                                           Владимира Пламеневского

Поумирали дикороссы,
Поэты воли и вина,
На все житейские вопросы
Ответив мудро и сполна…
…………………………….
А получившие ответы
На их могилах там и тут,
Весенним солнышком согреты,
Едва живые, водку пьют…

* * *
Как ночью хорошо – при лунном свете,
Перед картиной звёздно-неземной,
Под небом, где чуть слышно плачут дети,
Тобою не рождённые и мной…

Где возникают инопланетяне
В летающих тарелках – тут и там…
И нас куда-то вслед за ними манит –
Отправиться не медля, по пятам,

Пока открыта вечности граница,
Пока мерцают звёзды, и луна…
Как хорошо – обняться и забыться,
И улететь вдвоём на крыльях сна…


* * *
В Москве, в двухтысячном году,
Я лебедей кормил в пруду…
Они головки поднимали,
Глядели прямо мне в глаза…
И мы друг друга понимали,
Пока общались полчаса,
Почти друг друга полюбили…
Потом расстались, позабыли,
Без сожаленья, без прикрас…
………………………………..
О, лебеди! Кто кормит вас?

НА КЛАДБИЩЕ ПОКРОВСКОМ

Помню, раз, из фляжки плоской
Над могильною плитой
Мы на кладбище Покровском
Пили водку с Бурмотой…

От макушки до подошвы
Ощущал я благодать.
Мы хотели жить подольше,
Не хотели умирать…

Разлетелись, как ни странно,
Мы, он – ворон, я – орёл…

И зачем опять недавно
Я один сюда забрёл?

И на кладбище Покровском
Водку пил без Бурмоты,
И вздыхал над фляжкой плоской:
- Вовка, Вовка, где же ты? –

До тех пор, покуда ворон
Мне с церковного креста
Не воскликнул: «Вот я, вот он, -
Здесь такая красота»!