Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ |
Центр |
Андрей Васильевич СузиньОб авторе: Родился в д.Лозы Толочинского района Витебской области, живет в Минске... >>> |
Владимир Игоревич ГлазовОб авторе: Родился и живет в Бресте. Публиковался в газетах «Заря»... >>> |
Андрей Станиславович ДиченкоОб авторе: Родился в Калининграде, живет в Минске. Работает заместителем главного... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Анатолий ГринвальдКошка. Рассказ1. Битва народов под Лейпцигом.
Ты вышел на улицу и начал читать стихи. Улица была в Лейпциге, и, первое стихотворение было про этот город. *** Мой Лейпциг беден. Ходит бедный Бах Никто ничего не кинул в твою начищенную шляпу потёртого жизнью джентльмена. Даже никто не остановился, лишь одна девушка, торопясь куда-то, через плечо бросила «Scheiße». Но русские так просто не сдаются, не правда ли? Особенно русские немцы. Им без разницы, где умирать – под Москвой, Сталинградом, Берлином, или Лейпцигом. Ты читал ещё. И ещё. Пока не решил, что Лейпциг – не совсем подходящее место для уличной поэзии.
Голодать ты привык. Ещё в той жизни, в Казахстане, уезжал от всей провинциальной цивилизации на дачу верного друга, и три, четыре, пять дней без пищи. Только чай и сигареты. Как когда-то писал: «Сигареты позволяют не думать о еде, как порнофильмы о настоящей любви». Чувство голода отступало на третьи сутки. На шестой день нестерпимо хотелось выпить. Ехал с заснеженной окраины к другому не менее верному другу и литр водки на двоих. На пустой желудок цепляло после первой стопки. Или стопки были большими? Читали другу другу свои стихи. Типа: «Поцелуи, рождённые без любви, на губах оставляют иней». И шли за третьей бутылкой. Обычно после третьей друг убегал бросаться под поезд. Нет, конечно, ты его догонял первые несколько раз и спасал. А потом надоело бегать за ним. Но он всегда приходил обратно. Помятый, но не поездом, и с дикой радостью в глазах. Наверное, поезд опаздывал постоянно, или всё не его поезда были. Или он сам решил, что после Карениной тема избита. Эта была не единственная игра – с поездом. Ещё брался патрон, ставился за неимением пистолета на включённую газовую плиту, и пуля долго летала, рикошетя от всего, по маленькой кухне, словно шмель залетел в форточку, пока не умирала под завороженным взглядом друга. А он сидел и курил, счастливый. Хотя курить – вредно. Да, там суицид – национальный спорт. У друга никак не срасталось с любовью. К тому же его не печатали. Тебя печатали. Городские и областные газеты, даже что-то платили. Одного гонорара хватало либо на несколько буханок хлеба, либо на три бутылки водки и несколько пачек дешевых сигарет. Ты выбирал последнее. И потом задумчиво смотрел из окна, как друг убегает в очередной раз бросаться под поезд. Поэзия. Кстати, подходящего для себя определения, что такое поэзия, ты не нашёл. И уже здесь, в Германии (ты отчётливо это помнишь), между пятой и шестой бутылками пива записал судорожно своё: «Поэзия есть концентрация и передача от человека к человеку позитивной энергии (энергии плюс), которая выражается в предельно сжатом тексте (то есть пользуется большим количеством ассоциативных решений)». 3. Художник, рисующий Солнце С работой в Лейпциге плохо. Особенно с работой для русскоязычного поэта. Несколько десяток попыток найти работы копирайтера не принесли успеха. Хотя портфолио было неплохим:
Портфолио Наполеон: «Объединенная Европа». Русские газеты не платили тоже. Хотя ты дошёл до отчаянного шага, который уж совсем никак не приличен для поэта – отослал в пару мужских глянцевых журналов подборку стихотворений с ярко выраженной эротической окраской:
у павших и проливших кровь
Кукла нежная, кукла живая; *** Мы пили пиво и я рассказывал тебе о Конфуции. Вероятно, эротическая окраска этих текстов была не столь ярко выраженной. Ответа не последовало. Зато одна из русских газет заинтересовалось твоим эссе: «Немец»:
Говорят, что у немцев нет чувства юмора. Встречаю своего университетского профессора. Говорю, а, господин профессор, а я вас недавно видел. В видеочате. Вы были в женском нижнем белье и мастурбировали. Профессор смутился и покраснел отчего-то. Как будто, и, правда, это был он. Нет, господин профессор, тот без очков был. Это были не вы. Точно. Я пошутил. Нет у немцев чувства юмора. Не верите? Захожу на почту, отдаю письмо. Спрашиваю – это письмо будет доставлено голубиной почтой? Девушка удивлённо поднимает брови. И начинает объяснять, что голубиная почта уже несколько веков не работает. Что письмо поедет на машине… всю романтику обломала. Я ведь своей девушке письмо написал. И хотел, чтобы непременно голубиной почтой. Или – взял в магазине бутылку водки, носки, шахматы и презервативы. Расплачиваюсь карточкой. Расписываюсь. Девушка сверяет подписи. Спрашиваю – не правда ли отличная подделка? Всю ночь тренировался… нет, и у неё чувства юмора не оказалось. Вызвала полицию. В полиции спрашивают – зачем так шутили? – А мне надо было в ваше полицейское управление попасть, господа полицейские. В моём желудке 3 килограмма тротила. Аллах акбар. Били меня долго. Но это уже после того, как сапёры уехали. Нет, нет у немцев этого чувства. В больнице спрашивают – что будете на завтрак? Жаркое из кузнечиков, говорю. Принесли. Правда, теперь на социальные работы хожу после основной, кузнечиков отрабатываю. Они из китайского ресторана оказались. Грасхопфeрус зельтенус. Вымирающий вид. На работе спрашиваю, Рамона, а что, в банкомате, там добрый человек сидит, и всем бедным людям деньги выдаёт? Не поняла. Психиатру позвонила. Лежу, значит, в психиатрическом отделении. В палате для наркоманов почему-то. Привозят одного. Два дня он под капельницей лежал и молчал, на третий день проснулся и спрашивает с широко раскрытыми глазами – брат, мы где? К Марсу летим, говорю. Добровольцами. Шестой год уже к концу подходит. Только вот от анабиоза просыпаться все начали. Иди, говорю, скафандр проси у старшего по полёту. Для выхода на поверхность. По коридору предпоследняя дверь направо. К доктору его направил, значит. Поверил. Пошёл. Больше я его не видел... Наверное на поверхность вышел… Когда меня выписали, все плакали. От счастья и радости. Вышел, значит, из дурки, стою на остановке. Жду трамвая. Рядом девушка стоит. Решил познакомиться. Ну, это дело ясное – с девушкой лучше с шуток начинать. Или комплиментов. Решил соединить и то и это. Подхожу, и говорю ей: ты такая красивая, как автомат Калашникова… и сразу, пока она не опомнилась – разве ты меня не узнаёшь? Мы с тобой в Чечне вместе воевали. Снайперами были. Прости нас Господь. Не поняла шутки. Убегать начала. А я ей вслед: будь осторожна, сестра! Чеченцы идут по следу…
Нет, нет у немцев чувства юмора. По себе знаю. Ведь я тоже немец. Почти. Моя бабушка переспала с немецкой овчаркой.
В Астрахани нас погрузили в поезд для перевозки скота. Не было ни туалетов, ни полок, люди спали и ели на полу, здесь же, в вагоне, справляли нужду. Ехали больше месяца, люди также умирали в пути. В Казахстане после долгих мытарств по чужим домам, это называлось расселение, нас поселили в небольшую баню. Отца уже тогда забрали в трудармию. Потом рассказывал выживший сосед, что отец пытался бежать. Его поймали и забили до смерти. А мы долгое время голодали. Ходили по дворам, побирались. Просили у людей хотя бы картофельную кожуру. Мама её обжаривала, толкла, и варила из неё суп. Каждый из нас получал по небольшому половнику этой похлёбки, лишь старший брат Константин получал два половника. Мы плакали – почему ему достаётся больше чем нам с сестрой, а мама говорила, что он мальчик, что ему нужно больше, иначе он умрёт. А мы говорили, что мы тоже умрём. А у нашей соседки сын умер… У неё тоже было две дочки и старший сын, и она делила поровну на всех эту похлёбку, а потом плакала и говорила нашей маме – почему ты не сказала мне, что мальчику надо давать два половника, может он тогда бы не умер. А наша мама не знала, что сказать. Однажды мы с бабушкой пошли просить милостыню в другую деревню. А там в нас мальчишки начали кидать камни, и кричать «Фашисты». Один камень разбил бабушке голову. До дома она дошла, легла на полку, и так больше с неё уже не и встала. А зимой волки разорвали соседскую собаку, но кто-то их вспугнул, и они полностью её не съели, то, что от неё осталось, соседи отдали нам. Однажды к нашей бане пришла кошка. Она увидела Константина, и, наверное, подумала, что раз здесь есть человек, то, значит, есть и еда. А Константин, увидев кошку, тоже подумал «Еда». Он её подозвал очень осторожно, и когда она подошла к нему, начал душить. Кошка умирать не хотела. Она выцарапала ему глаз, но он не отпустил её, а продолжал душить. Кричал от боли, но не отпускал её, пока не задушил. Мама привела знахарку, Матлину Паас, и она накалила ложку на огне, и прижгла вытекший глаз Константину. Потом наложила на рану повязку с какой-то травой и дала выпить отвар, тоже из трав, от боли. Когда мы ели кошку, Константин всё спрашивал довольный у мамы: «Мама, я теперь как настоящий пират, да, мама?». Его все знали в округе. «Константин, у которого один глаз? Это хороший человек» – так говорили про него люди».
6. Мы, Европеец
Ничто так не может сплотить людей, как совместная работа. Кровь и пот. Кровь от лопнувших мозолей на руках. Пот – в Казахстане зимой нередко до минус 45, и пот застывал ледяной коркой на лице. И было без разницы, кто ты по национальности, русский, казах, или же немец. Всех объединял азарт работы. В Германии безработица. Большая часть русских, турок, немцев, сидит дома и тихо ненавидит друг друга. Немцы тихо ненавидят остальных, за то, что те получают пособие по безработице. А если остальные работают, то, значит, забирают рабочие места у немцев. Остальные недолюбливают немцев за высокомерие. За то, что не идут на контакт. Да, немецкое общество – закрытое общество. Чужаки отчаянно курят в сторонке. Прокуривают деньги немецких работающих налогоплательщиков. Выход? Выход, ты думаешь, есть. Четырёхчасовой рабочий день. К тому же народная мудрость говорит, что рабство не упразднили, а заменили его восьмичасовым рабочим днём. Ну да, о четырёхчасовом рабочем дне написано уже масса литературы: плюсы-минусы, минусы-плюсы. Самый большой плюс, тебе кажется, это всем надоевшее, затасканное слово – интеграция. Тем более, что если поток эмигрантов и переселенцев из Восточной Европы пошёл явственно на убыль, то ребят с Ближнего Востока или Африки становится всё больше и больше. Как говорит народная арабская мудрость? Лучшее оружие ислама – это матка арабской женщины. Ну да ладно, ты, к счастью, не политик.
В СССР было всё. Почти всё. Был единый язык, была единая вера – в Ленина и его идеи. В призрачное будущее под названием «коммунизм», заменившая веру в Бога. Не было сущего пустяка – только молока и колбасы. Этот вот пустяк всё и решил. Ты помнишь, как вставал в 5 утра и шёл за молоком для только родившегося братишки. Магазин открывался с 7 утра, но надо было прийти намного раньше и занять очередь на улице. Так как молока для всех хватало только на бумаге – графики такие, из школьного учебника по географии, в разделе «Экономика». И вот, люди мёрзли по два часа на тридцати- или сорокаградусном морозе, а по открытии магазина брали его приступом, словно Зимний Дворец большевики в 17 году. Давка была такой сильной, что один раз твой бидон для молока был буквально вырван из твоих ещё слабых девятилетних рук голодными народными массами. Его просто втянуло, как в водоворот, в толпу. Колбаса и масло были по карточкам, колбаса – по килограмму в месяц на человека, масло – по половине килограмма. В школе ты был политинформатором. Некоторые дальние родственники и знакомые семьи уже смогли, несмотря на железный занавес, уехать в Германию, и однажды, тебе было 13 лет, ты провёл политинформацию, в которой рассказал о преимуществах жизни при капитализме на примере простых рабочих. Ничего особенного. Сравнил просто размеры зарплаты здесь и там, и привёл некоторые цены. На молоко. Колбасу. Мясо. Одежду. Скандал был грандиозный. Тебя хотели исключить из школы. Выгнать из пионеров. Расстрелять, повесить, сослать в Гулаг. Но всё испортило то, что тебе не было ещё и 14 лет. Не подлежал уголовной ответственности и репрессиям. Следующую политинформацию провёл историк и географ, Георгий Петрович. Он наглядно на графиках показал преимущества жизни при социализме. На этой политинформации присутствовали директор школы и завуч по воспитательной работе. Они заученно кивали головами на каждое слово Георгия Петровича. А сам Георгий Петрович, как только пал железный занавес, уехал на перекладных в Германию. Один из первых. Его жена русской немкой оказалось. Теперь, говорят, он здесь какой-то начальник над чем-то. Небольшой, но начальник. Но всё-таки… Не только из-за колбасы и масла умер СССР. Ты думаешь, и это не только твоё мнение, что это Битлз победил СССР со всей его пропагандисткой машиной. А ещё точнее – тот дух свободы, который был в их песнях.
9. О России
*** Я б показал тебе дорогу, путник...
Господину доктору медицины 04329 Leipzig Университетская клиника Пациент: Анатолий Гринвальд дата рождения: 30.06.1972 Уважаемый доктор Пашке, Сообщаем Вам о пациенте, проходившем у нас курс стационарной терапии с 22.04.2011 по 23. 04.2011 Течение:
11. Обыкновенное чудо.
К списку номеров журнала «БЕЛЫЙ ВОРОН» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКАШТАНОВЫЙ ДОМСИБИРСКИЕ ОГНИВРЕМЕНАКыштым-ГраниСОТЫВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕБАЛТИКА-КалининградНОВЫЙ СВЕТНАЧАЛОСлово-WordКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовСВОЙ ВАРИАНТГРАФИТИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:Пятью пятьКочегаркаРусское вымяЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтОСОБНЯКСЕВЕРЛИТЕРАЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕЮЖНЫЙ УРАЛИЛЬЯСеверо-Муйские огниАРГАМАК-ТатарстанСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИГВИДЕОНИНФОРМПРОСТРАНСТВОСорокопутДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬТело ПоэзииБАШНЯБЕЛЫЙ ВОРОН22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬДЕТИ РАФУТУРУМ АРТАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЧЕРНОВИКЗАПАСНИКЗИНЗИВЕРЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33ВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |