Пётр Межурицкий

Под сонмом здешних лун

ПАЛОМНИЧЕСТВА

 

1.

 

Так и быть, спасая душу,

я Субботу не нарушу,

а нарушу понедельник,

не в своих глазах бездельник,

любящий, как человек,

чудо-юдо рыбу хек, –

всё равно другой в продаже

нет в УССР, а в Раше,

где страны советской цвет,

не волнуйтесь – тоже нет.

 

2.

 

Я свалю в Москву и сунусь

со стихами прямо в «Юность»,

ежемесячник ЦК

комсомола на века;

там один из местных старцев –

Коркия или Самарцев –

скажет, прочитав стихи:

– К сожалению, хи-хи,

ёлки-палки, правый Боже,

мы ничем помочь не можем

ни себе и никому,

хоть бросайте нас в тюрьму,

как ни жаль своих седин,

для чего тут и сидим

в экзистенциальной тьме,

хорошо хоть не в тюрьме.

 

3.

 

Завязав такие связи,

я отправлюсь восвояси

поднебесчестную милость, –

ни черта не изменилось:

на Москве всё тот же сноб,

а в красавице-Одессе,

кто не древнеримофоб,

тот племянник тёти Песи,

хоть иные – чернь и знать –

могут этого не знать

о других и о себе, –

вот и свет погас в избе,

спят, как не бывали в стрессе,

Молдаванка и Пересыпь,

и под сонмом здешних лун

в зоопарке слон уснул,

и, свою спасая душу,

я Субботу не нарушу,

даже если б захотел,

отчего и город цел.

 

4.

 

От Перми и до Тавриды

ходят по полю гибриды,

а отец всему основ

в мавзолее спит без снов,

словно в баночке тунец –

вот и сказочке конец

про стрелу и тетиву,

за Одессу и Москву,

раз уж мы и впрямь такие,

а ведь есть ещё и Киев,

всем хорош, как «не могу»,

весь на правом берегу,

что позавчера, что днесь –

или всё-таки не весь?

 

5.

 

И зачем я, джентльмены,

вспомнил наши ойкумены,

на себя беря свой след –

ох уж эта старость лет.

 

 

ЭПОС ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ

 

1.

 

Гуревич не забил пенальти,

Паламарчук играл на альте,

Петров не выходил из комы –

все трое были не знакомы,

но ехали в одном трамвае,

что в жизни иногда бывает.

 

2.

 

Внезапно всё переменилось:

кто в милость впал, а кто в немилость,

но всем досталось будь здоров:

Паламарчук забил пенальти,

Гуревич в кому впал, на альте

Исполнил Вальс Цветов Петров.

 

3.

 

Прошли года. Вдали от Нила

судьба Гуревича хранила –

всё у него сейчас пучком,

Петров не избежал ареста,

и достоверно не известно,

что стало с Паламарчуком.

 

4.

 

Вот так и мы с тобой, читатель,

пока живём, налоги платим,

но в бесконечности дурной,

хоть до конца времён зависни –

роман есть эпос частной жизни,

как было сказано не мной.

 

 

СЛЕД

 

1.

 

Библиотека областная

была подобием Синая,

где, тем не менее, зажали,

представь, те самые Скрижали –

 

и где же мне их было взять,

когда ничей я не был зять,

а варианта – в синагоге –

я не рассматривал, о, боги?

 

2.

 

И так, я взял Скрижалей след…

Когда встречался мне конь блед,

как ни смешно, на самом деле,

я приходил в себя недели

две, навсегда раздавлен весь

тем, что напрасно держит здесь.

 

3.

 

На какой по счёту день

сотворил Господь людей

в некотором роде дважды,

знает далеко не каждый,

и притом не только зверь –

что? Не веришь? Ну проверь

так ли верен скепсис мой,

и вернись живым домой,

клясться именем всех благ,

что из дома ни на шаг

больше в бездну головой,

раз уж всё ещё живой.

 

4.

 

В общем, той библиотеке

областной: «Прощай навеки

или парочку веков», –

я сказал и был таков

дураков без, а Скрижали

с той поры подорожали,

что понятный вариант:

всё же – антиквариат.