Евгений Егофаров

Первый снег

Поэт, актер, режиссер. Автор стихотворного сборника «Акт первый: насильственный». Живет в Барнауле.

 

                  * * *

 

Пусть в головах стоит кухарка

и на глазницы сыплет соль,

я шевелю во рту огарком —

не сплюнуть с языка мозоль.

Ее всегда дурная кухня

с пробитым навзничь котелком,

огонь когда-нибудь потухнет,

залитый черным молоком.

Ведь как ни рви струну словами

и как ты ни пляши в слова,

не будет новою над нами

ни плесень звезд, ни синева.

 

        ПЕРВЫЙ СНЕГ

 

Первый снег, белее глины,

Источило ливнем длинным.

Замыкает сон ресницы,

Свои нервные седины.

У гробницы ли, у двери,

У нечерченной границы

Слышен только запах серы,

Скрип страницы Алигъери,

Стук подошв нетвердой веры,

Что изношены давно.

Мелкий дождь стучит в окно.

За окном вода не молкнет,

Под окном рябина мокнет.

Слышно, как одна из ягод,

Перелитых соком тягот,

Покатилась, сорвалась

В бриллиантовую грязь.

Нет ни голоса, ни гласа

У слезящегося глаза,

Только стук в жестянку таза.

Вот и ветер продувной,

Хоть и сам шумит волной,

Все же горло не промочит,

Ведь пуста глазница ночи

С закатившейся луной.

Снег лежит на талых листьях,

Сон глубокий в норах лисьих,

Смолкли птицы в разговорах,

Сон глубок в паучьих норах.

Первый снег, во сне повинный,

Не пройдя и половины,

С перевернутой страницы

Сыплет пепел журавлиный.

Половицы или двери —

Только дрогнули ресницы,

Это страх взаимной меры

Заставляет в сказки верить.

Ночь удушливее серы,

Стук в закрытое окно.

Хрупкий дождь умолк давно.

Лишь дыханье в талых листьях,

Сон глубокий в норах лисьих,

Слух остер об эту пору,

Глубже сна паучьи норы.

 

   ОТ ЛИХОГО ЯЗЫКА

 

Провалившийся рот, будто хижина,

Под соломой седой стебель к стебелю,

У крыльца половицы просижены,

А фундамента — так и не было.

Там худые живут, нехорошие,

То ли косточки в них, то ли буковки,

От зубов они, что горошины,

Как от ворота, будто пуговки.

Ой, бегут они впереди меня,

И страшней огня,

И лютей коня,

Ни сохи на них,

Ни засова нет —

Только ночь одна молчаливая,

Лишь про все на все у них есть ответ,

И слюна летит торопливая.

Как зубная боль,

На болоте выпь,

На язык мозоль,

Да на губы сыпь.

Все дворы мокры

От сырой воды,

Как захочешь пить,

Так полны следы

И доверху ковш, да еще ушат

Черной жабьей икры,

Да слепых мышат.

Мутнокожие, зверорылые,

Все текут слова в изобилии,

От бесед с тобой, снится, милая,

Как покойники курят лилии.

Как с лучом в руке

Я пойду к луне

И скажу луне:

«Отдохни на мне».

Загадаю свечу

И язык скручу,

Губы вкруг очерчу,

В поцелуе промолчу.

Будет конь на дыбы,

Будет сор из избы,

Будут прутья метлы пострижены.

Ну, а ты (имярек),

Замолчи навек,

Грубой ниткой свяжи двери хижины. 

 

                    * * *

 

Вечер кружится, как свадьба домового,

Снег ложится тенью голубой.

Черной плетью тополя сухого

Гонит ветер тучи на убой.

На закат, на жертвенное пламя,

Где ножом скользит последний луч

Под нависшими над лесом животами,

Вспарывая горла снежных туч.

Лес густеет смоляною брагой,

Серый вечер почернел с лица,

Закружился, будет под корягой

Спать мятежно, трепетней птенца.

Есть глаза, которым слишком поздно,

Только им созвездия видны,

Даже если в уксусе беззвездном

Пропадет жемчужина луны.

Рассыпают жертвенные тучи

Над землей гемоглобин скрипучий.

Ведь не отнято, хотя и не дано

Блеск воды перегонять в вино:

Я могу, перекрестившись кулаком,

Кровь ночную сделать молоком.

Чтобы алым языком рассвет лакал

Сливок вязь, что за ночь соткана,

Чтобы удивился облакам

Человек у ослепленного окна. 

К списку номеров журнала «Приокские зори» | К содержанию номера